– И мы воспользуемся этой возможностью, чтобы вполне заслуженно передать Северному полюсу наш привет, – воскликнул Зальтнер. С этими словами он достал коробку, из которой маняще вытянули свои серебряные горлышки три бутылки шампанского.

– Я ничего об этом не знал, – изумленно сказал Торм.

– Это послание фрау Исмы. Видите, здесь написано: «Открыть на полюсе». Вес четыре килограмма.

Торм рассмеялся.

– Мог ли я подумать, – сказал он, – что моя жена способна провезти контрабандой то, что нарушает правила экспедиции?

– Но это великолепная мысль вашей жены – отпраздновать шампанским прибытие на Северный полюс, – смеясь ответил Зальтнер. – Во-первых, никто никогда раньше не пил шампанское и тем более не поднимал тост за женщин над Северным полюсом. Во-вторых, согласитесь, это необыкновенное удовольствие – пить игристое вино в такой мороз за здоровье нашего командира. И в-третьих, разве не радостно видеть трагическое лицо нашего астронома? Ведь он принципиально не пьет шампанского и принципиально не поднимает тостов за женщин; но так как он все-таки должен и хочет присоединиться к празднованию на Северном полюсе, то он оказывается в конфликтной ситуации по отношению к своим принципам, из которой ему будет дьявольски трудно выбраться.

– Я мог бы многое сказать в ответ на это, – сказал Грунте. – Например, что мы еще не знаем, где на самом деле находится Северный полюс.

– Верно, – перебил его Торм, – но именно поэтому мы должны праздновать тот момент, когда мы уверены, что впервые увидели его в поле нашего зрения. Вы признаете это?

– Хм… да, – сказал Грунте, и легкая ухмылка скользнула по его чертам. – Я полагаю, мы могли бы быть на полюсе. Поэтому я могу присоединиться к вашему тосту, если мне заблагорассудится, не противореча никаким принципам.

– Почему? – спросил Зальтнер.

– Полюс – это точка разрыва. Принципы – это утверждения, которые действуют в случае существования условий, для которых они установлены, прежде всего непрерывности детерминации пространства и времени. На полюсе все привычные условия упразднены. Здесь больше нет кардинальных точек; каждое направление можно обозначить как север, юг, восток или запад. Здесь также нет времени суток; все времена, ночь, утро, полдень и вечер, существуют одновременно. Поэтому здесь также применяются все принципы вместе или не применяются вообще. Достигается полная точка индифферентности всех определений, идеал беспристрастности.

– Браво, – воскликнул Зальтнер, который тем временем наполнил алюминиевые кружки игристым вином. – Да здравствует фрау Исма Торм, наш многоуважаемый донор!

Зальтнер и Торм подняли свои кружки. Грунте поджал губы и, глядя прямо перед собой, неподвижно держал перед собой свой сосуд для питья, пассивно позволяя остальным чокнуться с ним кружками. Торм торжественно провозгласил:

– Да здравствует Северный полюс!

После этого Грунте также торжественно стукнул своей кружкой об остальные и добавил:

– Да здравствует человечество!

Все выпили и Зальтнер воскликнул:

– Тост Грунте настолько общий, что одной кружки недостаточно. – И он снова наполнил кружки.

Тем временем воздушный шар медленно дрейфовал в сторону внутреннего моря, которое теперь все отчетливее открывалось изумленным взорам путешественников. От подножия крутого скалистого склона гор местность простиралась до берега, вероятно, еще на протяжении двадцати километров. Но теперь пейзаж был совершенно другим. Вместо безжизненного ледника перед глазами путешественников предстала тундра. Зеленые луга, лишь местами покрытые отдельными обломками скал, плавно спускались к воде. Это было похоже на великолепную альпийскую долину, посреди которой раскинулось голубое горное озеро. На дальнем берегу, размытом в неясных сумерках, показался еще один крутой склон из скал и льда, но над горами поднималась стена облаков. Однако самым поразительным во всем этом пейзаже был вид одного из многочисленных и неправильной формы островов, к берегу которого теперь плыл воздушный шар. Он был меньше, чем большинство других островов, но его формы были настолько идеально правильными, что казалось сомнительным, что это был природный проект. Покрытые лишайником скалистые обломки, которые покрывали другие острова, здесь полностью отсутствовали.