– Ты нас позвал, Габриэль. Уже забыл? – нежнейшим голосом к нему обратилась нимфа с иссиня-черными волосами и пышной грудью.

– Ты забыл о нас? – надула свои пухлые губки худенькая блондинка, лежавшая рядом.

Он стал судорожно перебирать в мыслях сегодняшний день и вспомнил, как проснулся в холодном поту от безумного неудовлетворенного желания и велел Андерсу, одному из своих близких воинов, привести вечером к нему в покои этих прелестных созданий. Вероятно, надеясь на то, что разрядка его успокоит. «Ну что ж, – подумал он, – может, это как раз то, что мне сейчас необходимо». Приглушенный свет свечей и ароматные масла, нанесенные на их упругие тела, обещали море чувственных удовольствий этой ночью. Очаровательно улыбнувшись, он подошел к постели и без лишних слов приступил к делу. Девушки сразу ожили и захихикали в ответ. Переплетаясь телами, они представляли собой неописуемо соблазнительную картину. Их поцелуи, взгляды и ласки сводили с ума. Они стонали и извивались над его телом, источая аромат желания, и вся комната уже была пропитана сексуальной энергией. Но он… С ним что-то было не так. Когда блондинка потянулась к его губам, чтобы запечатлеть свой волшебный поцелуй, он открыл глаза и увидел перед собой лицо Кристины. Ее небесно-голубые глаза и милую улыбку со слегка влажными пухлыми губами. Он застыл на месте, а потом, резко подскочив с кровати, тряхнул головой, пытаясь избавиться от наваждения. Нимфы застыли в недоумении, затем черноволосая красавица потянулась к нему:

– Мы сделали что-то не так, повелитель?

Габриэль тут же оттолкнул ее руку от себя. Часто дыша, он постепенно пришел в норму и, глянув на них, тихо произнес:

– Простите, дамы! Но, пожалуй, сегодня я буду спать один.

– Но мы и не собирались спать, Габриэль, – в унисон захихикали девушки.

– Мне нужно отдохнуть. Вы можете составить компанию кому-нибудь из моих людей, если хотите. Они наверняка сейчас веселятся где-нибудь в гостевых залах дворца, – он распахнул двери, указывая на то, что не шутит. Нимфы обиженно надули губки и вышли из спальни. Но когда добрались до первого гостевого зала, их грусть как рукой сняло. Огромная комната, богато обставленная в стиле древнего Рима и Греции, вся была пропитана тестостероном. Играла веселая музыка, слышался звонкий девичий смех вперемешку с глухим мужским. Повсюду сновали красивые высокие воины, один краше другого. И девицы в полупрозрачных хитонах танцевали в центре этого великолепия. Вино лилось рекой, все были беззаботны и счастливы. Нимфы сразу же оживились и с удовольствием присоединились к царившему веселью.

Оставшись один на один с собой, Габриэль плотно закрыл двери, чтоб его никто не беспокоил. Быстро стянув с тела доспехи, которые не успели снять нимфы, и погасив почти все свечи, он лег в свою темную постель, всё еще пахнущую возбужденными телами. Запах заполнил всё пространство вокруг и медленно проникал в ноздри, решительно добираясь до его нервных центров. Не желая чувствовать этот аромат, воин резко встал и вышел на террасу.

Ночь была прекрасна, Долина будто светилась, вся залитая лунным сиянием. Это зрелище завораживало. В свое время он приложил немалые усилия, чтобы преобразить ее. Казалось, тысячелетия прошли с тех пор. Он велел создать большие сады и парки, богатые флорой и фауной. Построил этот огромный дворец, отображающий каждую эпоху человечества, к которому он питал особый, ничем не объяснимый интерес. Он радушно принимал желающих поселиться в Долине и давал возможность исправиться тем, кому это было необходимо, приютив у себя даже тех существ, которых боги считали своими ошибками. Это был его мир. Мир, в котором он был уверен, мир, который он контролировал и который любил. Любил? Какое странное слово для такого, как он… И вот в одночасье всё лишилось смысла. Нет, умом он понимал необходимость всех своих действий, но в нем что-то надломилось, и он ощутил в себе нарастающую пустоту. Его многовековая броня дала трещину. Но ведь он уже давно считал себя гармоничным созданием. А как же иначе? Равновесие. И вот появилась она и нарушила все допустимые границы. Почему каждый раз видя эту девушку во сне, его тяга к ней становилась сильнее? Что он упустил? Когда случился этот переломный момент, и он стал бредить ею? Да еще этот заносчивый олимпиец теперь не покидал его мысли. Габриэль поднял голову и посмотрел на небо, усеянное мириадами звезд и планет.