У Кристины дневная смена из-за сына-школьника.

Воспитывает она его одна, без чьей-либо поддержки.

История была бы печальной, если бы не жажда Крис доказать всем и, в первую очередь, себе, что она сможет.

Смогла! Сбежав в восемнадцать лет из дома от тирана-отца, унося в подоле то, что по сей день для нее является самым мощным мотиватором.

На одном из корпоративов, хлебнув лишнего, она разоткровенничалась о первых двух годах своей вольной жизни, и мне стало не по себе…

В большей степени из-за того, что я засомневался, смог ли бы сам после такого сохранить свойственный ей оптимизм.

— Ничего, вот сына женишь, поможешь поднять внуков и как раз займешься мной, - озвучиваю ей план на ближайшие пару десятков лет.

Она единственная из моих работников, с кем я допускаю нарушение субординации. Знаю, что все, что между нами, между нами и остается.

— А как насчет пораньше?

И это тоже мне в ней нравится: прямо, откровенно, на своих условиях и без лишних обязательств.. Кроме того ее физическая форма позволяет не слишком деликатничать, и сейчас это тоже плюс.

Ее кабинет.

Щелчок замка.

В зале всегда остается помощник.

Она стягивает топ и шорты.

Её тело, говорит само за себя.

Над ним работают, его качают.

Она не неженка.

Приподнимает мою футболку, пробегает пальцами по прессу сверху вниз и запускает их под резинку.

Прохладные ладони чуть ли не шипят от моего накала.

— Бли-и-ин, завидую Сэму…- шепчет она.

— Надеюсь, ты не думаешь, что с ним я занимаюсь этим же. — Смеюсь и тут же закашливаюсь от того, что ее губы слишком сильно обхватывают головку моего члена и прохлада сменяется влажным жаром.

И сразу же несколько ритмичных четких движений.

Отстраняется, поднимает взгляд.

Изображает секундное раздумье.

— С ним — нет, а вот с Виталико…

Не даю ей закончить. Поднимаю, разворачиваю, укладываю грудью на стол, одновременно заставляя пошире раздвинуть ноги.

Одной рукой крепко фиксирую основание её шеи, второй сжимаю ягодицу.

— С Виталиком, значит…

Резко вхожу, не задумываясь об аккуратности.

Она готова. Ей это нравится.

Ни я, ни она не сдерживаем себя.

В бешенном ритме спускаю напряжение, накопленное за последние дни. Но когда я делаю первый вдох после освобождения, чувствуя под собой обмякшее довольное тело Кристины, мозг с жадностью требует аромат, недостающий мне для полного удовлетворения.

Аромат ириса.

Так пахнет… Реигна.

И это плохо!

— Ты чего так завелся? — минуту спустя уже одетая Крис присаживается на край стола. — Вроде у нас полный штиль, не считая метаний с корпоративом.

— А ты откуда знаешь? — подкалываю её я.

— Ха… чего только не выдают твои сотрудники под страхом дополнительного сета, — она очень достоверно корчит мученическое лицо.

— Может, ну его, этот здоровый образ жизни? — подхватываю я ее интонацию.

— С ума сошел! Я ж тут не зря свою зарплату получаю. Не только о телах, но и о душах беспокоюсь. Естественно, Богдан Александрович, только в ключе укрепления уважения к фирме и к вам, в частности.

— Спасибо, Кристин, ценю.

— А позвольте личный вопрос?

— Давай.

— Тут… — мнется она, — ходят слухи, что госпожа Сатина положила на вас. Правда?

А это еще откуда?

А так… да, положила, но пока точно не глаз.

Настроение меняется, и одновременно с этим возникает то, что очень не любит мое окружение.

Со мной рядом становится трудно, мрачно, холодно.

Сам до конца не понимаю, как это работает, но во мне это было всегда, с самого детства. В большинстве случаев только на пользу, но бывает, что кому-то перепадает чисто по инерции, когда я не успеваю или, чаще, не хочу брать свою ауру под контроль.

— Да ладно! Прекрати! — Крис, чувствуя мою реакцию, поднимает руки в защитном жесте. — Это про тебя стараются не трепаться. Да ты и повода особо не даешь. А Регина всегда в топе.