Кэт едва заметно кивает в знак согласия. Мне хочется крепко ее обнять.

Вместо этого я прошу, чтобы она помогла мне приготовить завтрак. Мы быстро застилаем ее постель и спускаемся на нижний этаж.

Мне требуется немного времени, чтобы сориентироваться в столь хорошо оборудованной кухне. Накануне вечером ужин я не готовила и посуду тоже не мыла – по совету Мартина просто залила тарелки водой, чтобы грязь на них за ночь отмокла, – так что все эти кухонные приспособления мне не знакомы. Плиту зажигаю лишь с третьей или четвертой попытки, затем начинаю шарить по всем шкафам в поисках сковороды. По заказу Мартина в дом были доставлены несколько коробок с продуктами, так что яйца и бекон у нас есть, а вот хлеба для тостов нет. Также нет дрожжей, масла, уксуса. Придется составить список того, что еще нужно подкупить.

Постепенно осваиваясь на кухне, я решаю, что мы позавтракаем здесь, а не в помпезной столовой. Даю Кэт столовые приборы и прошу накрыть на стол. Я опять не верю своему счастью, прямо хочется себя ущипнуть. Кухня наполняется ароматами яичницы с беконом. Давно я не готовила завтрак, от которого слюнки текут. В съемной квартире я ела только кусок хлеба с утра, в фабричной столовой на обед – жидкий суп, а вечером – холодную колбасу, в компании других молодых иммигранток, соседок по комнате. Стола у нас не было, за ужином мы не вели разговоров, за исключением тех случаев, когда распивали украденную бутылку виски, передавая ее по кругу.

После завтрака мы с Мартином ведем Кэт в магазин детской одежды на Юнион-сквер. Кэт послушно примеряет несколько готовых платьев разных расцветок и стилей. Эти – повседневные, эти – для особых случаев, объясняет приказчик, например, чтобы надеть на праздник или для посещения церкви. Я спрашиваю Мартина, ходят ли они с Кэт с церковь.

– Нет, – отвечает он. – Но если захочешь пойти в церковь и взять с собой Кэт, я не возражаю. Здесь много католических храмов.

– Я ведь с севера, если помнишь. Я… протестантка, – со смешком говорю я, немного удивленная тем, что он это забыл. В своем письме я указала, какое у меня вероисповедание.

Мартин пожимает плечами.

– Здесь много всяких церквей. – Он поворачивается к продавцу и указывает на праздничное платье, которое примерила Кэт: – Это мы тоже берем.

Как странно. Похоже, Мартину все равно, что я могу повести девочку на службу в англиканскую церковь, если здесь такая найдется. С другой стороны, меня это вдохновляет: он доверяет мне свою дочь.

После мы идем в ателье и заказываем для меня три новых платья с длинным рукавом и нижнее белье. С меня снимают мерки.

На трамвае доезжаем до гостиницы «Палас» на пересечении Маркет-стрит и Монтгомери-стрит. Гостиница великолепна. К входу ведет высокая арка, и я представляю, как в нее въезжают легкие двухместные коляски, подвозя гостей к самым дверям. Окна всех семи этажей выходят в открытый двор, на балконах с белыми колоннами выставлены экзотические растения, в самом дворике скульптуры и фонтаны. Мы садимся обедать в одном из красивых ресторанов гостиницы. В ресторане – столы со скатертями, позолоченные высокие потолки. Мы заказали консоме, тефтели из утки, салат из листьев эндивия, на десерт – пирожные с персиковой глазурью. Ничего более изысканного я еще в жизни не ела, и мне нелегко делать вид, будто это обычный обед в обычный будний день.

Подкрепившись, мы направляемся в торговый центр «Эмпориум» – за игрушками и убранством для новой комнаты Кэт.

До «Эмпориума» – многоэтажного универмага, где можно купить все что душе угодно, – минут десять пешком, и для меня эта прогулка – возможность ознакомиться с шумным торговым районом Сан-Франциско. Отмечаю для себя, где находятся сапожная мастерская, магазин галантерейных товаров, продуктовая лавка, булочная, парикмахерская.