Артур, которого в их кругу называли Арт, был личностью незаурядной. Обаятельный циник, мастер словесных фейерверков, он вращался в кругах богемы, неформалов советских времен. От крымского масштаба – до московского бомонда и набиравшего силу андеграунда. Это была как бы естественная среда его обитания, куда он вписывался с неподдельным изяществом.

– Бери сигарету, – говорил Арт, протягивая пачку «Кента».

– Недавно угостил один кадр.

Они закуривали и начинали «трепаться». О городских событиях, книжных новинках, экзистенциализме, Сальваторе Дали, итальянском кино… Говорил, в основном, Артур, Вадим больше слушал. У Арта были весьма тонкие суждения обо всем, в сочетании с неподражаемым артистизмом и все проникающей иронией. С ним бывало безумно интересно…

Жаль только, что необязательность друга превосходила все мыслимые пределы. Ни о каком серьезном деле с ним невозможно было договориться. Уровень надежности близкий к нулю. Бедная Лена, как она от этого страдала! А еще от безпрестанных «левых» виражей супруга. Правда постепенно, кажется, смирилась, или просто устала.

Вадим долго пытался принимать Арта, таким, каков он есть, в общении с ним ни на что не рассчитывать, кроме сиюминутного блеска. Ну, нельзя не в чем положиться на человека, и все тут! Но на фоне свалившихся испытаний не очень как-то получалось. Он постепенно стал отдаляться от Артура, искать других друзей. И все же, оглядываясь назад, Вадим с благодарностью оценит две вещи, точнее два импульса, сообщенные ему Артом.

Однажды приятель вернулся с какой-то южнобережной «тусовки» явно не в себе. С ним произошло нечто, глубоко его поразившее. В те времена только стали выплывать на свет так называемые экстрасенсы со своими «штучками». Все это представлялось тогда ужасно интересным. Артуру довелось в тот раз близко с кем-то из таких людей пообщаться, прочувствовать, что за этим стоит. И эффект был отнюдь не метафизический, а очень даже конкретный… В памяти Вадима не сохранились подробности того разговора, остались только испуганные, с безумными отблесками глаза Арта и его слова: «Да, это существует реально!».

И Вадим, и Артур были обычными далекими от веры интеллигентами 80-х годов. Несмотря на большое самомнение, и претензии на «духовность», знания их о религии являлись поверхностными, сильно искаженными. Кроме того, оба друга увлекались восточной философией.

Арт имел сильное влияние на Вадима. И теперь он тоже поверил ему: не столько сообщенным фактам, сколько его испуганным глазам за блестящими стеклами очков и глухим вибрациям голоса. Странная штука произошла тогда с Вадимом: не зная Бога, он уверовал в реальность злой сознательной силы, гнездящейся в душах людей. Как будто получил доказательство некоей теоремы от противного. До того дня зло было для него только моральной категорией и не более того. Не более…

Испытания Вадима продолжались. Ни в личной жизни ничего не складывалось, ни в работе. Он писал кандидатскую диссертацию, не раз ее доделывал и переделывал, но все не мог завершить. И работа вроде была хорошая, но какие-то части из нее постоянно «выпирали», оказывались неуместными, а чего-то существенного не хватало. В результате никак не получалось выйти на защиту.

Через несколько лет после смерти отца тяжело заболела мать. Однажды в больнице, лечащий врач, женщина средних лет, как-то очень внимательно посмотрела на Вадима. И после нескольких незначащих фраз сказала прямо:

– У Вашей матери уже пошли метастазы. Медицина здесь безсильна. Ей осталось жить совсем немного.

У мамы Вадима было здоровое, тренированное сердце и большущая воля к жизни. Она прожила еще почти год…