Спустя пару мгновений дверь с грохотом распахнулась, и в комнату ворвался Гайлиф. Его глаза мгновенно нашли дочь, висящую в воздухе, чьё лицо было искажено страданием, а тело неестественно выгнуто. Никс стоял к нему спиной со всё ещё протянутой в сторону Эю рукой. Гайлиф не думал, не размышлял – его рука сама потянулась к железному кинжалу, спрятанному за пазухой. Лезвие блеснуло в тусклом свете комнаты, но не успел Гайлиф сделать и пары шагов, как застыл на месте, не в силах пошевелиться, словно кто-то схватил его за руки и ноги.

– Ты! Ублюдок! Что творишь?! Немедленно отпусти мою дочь! Не смей её трогать! – яростно кричал Гайлиф.

–Спокойнее, она сама захотела этого, – говорил Никс, всё так же не оборачиваясь на мужчину.

– О чём ты говоришь?!

– Она мечтала о вечной молодости, а я как раз могу осуществить её желание. Она навсегда останется молодой в памяти близких, в твоей памяти.

– Что ты… Нет. Нет! Не смей!

– Ох, ты меня утомил, – произнёс Никс, после чего Гайлиф больше был не в силах открыть свой рот, ровно как и двигать телом. Всё, что ему оставалось – быстро моргать и неровно дышать, при этом чувствуя, как капельки пота скатывались по лбу.

– Так-то лучше, – произнёс Никс, после чего на пару секунд задумался. – А знаешь, я поменяю планы. Так будет даже веселее. Помнишь, я говорил, что тебе воздастся за доброту? Так вот, этот момент уже настал! Я исполню мечту твоей дочери, а тебе сохраню жизнь! И это не всё! Я даже дам возможность отомстить за неё! Только вот для этого тебе сначала придётся меня найти!

Никс обернулся, посмотрел на Гайлифа, из глаз которого текли слёзы, и со своей уже ставшей жуткой улыбкой махнул головой, после чего неизвестная сила откинула назад обездвиженное тело мужчины через открытую дверь в коридор.

Эю, всё ещё висящая в воздухе, слабо дёрнулась, её глаза начали закатываться, а губы посинели. Казалось, скоро маленькое тело окончательно сломается под давлением невидимой силы. Комната наполнилась тишиной, прерываемой лишь слабыми хрипами отца и дочери, а Никс стоял в центре этого кошмара и молча улыбался.

– Знаешь, не думаю, что имя Никс мне всё же подходит. Я продолжу свои поиски. Быть может, однажды я всё же найду что-то, что сможет превзойти её имя, – произнёс светловолосый юноша, чей голос теперь звучал холодно и отстранённо. Он медленно поднял руку, и дверь перед Гайлифом, ведущая в комнату его дочери, захлопнулась.

…

– Эю!

Лишь немногие из всей человеческой расы могли похвастаться тем, что им хотя бы единожды в жизни доводилось ступить на палубу корабля. Такая возможность выпадала лишь избранным – тем, кто обладал либо несметными богатствами, либо невероятной властью. Для остальных же мечта о том, чтобы выйти в океан, пусть даже на самом жалком подобии судна, так и оставалась несбыточной. Причиной тому был Закон Барьера, строго запрещавший людям покидать Силин – огромный остров, на котором жила вся человеческая раса.

Неизвестно, когда именно этот закон вступил в силу, но он в течение всего своего существования оберегал и предостерегал любого, кому в голову могла прийти безумная идея просто взять и покинуть остров. Закон Барьера появился не из-за каких-либо политических, экономических или социальных интересов, он появился из-за реальной опасности для жизни любого, кто покинет остров без специального артефакта. За пределами Силина, во всё остальном мире под названием Дремия, воздух был непригоден для людей, и дышать им они попросту не могли. Это было равно отравлению смертельным ядом, убивающим всего за пару минут. Единственным способом всё же выйти во внешний мир, не боясь умереть, был браслет Ириса, магический артефакт, изобретённый всего пару десятилетий назад. Он позволял человеку, на которого был надет, без проблем дышать в любой точке Дремии. Однако стоимость такого браслета достигала нескольких миллионов золотых монет, что равнялось казне целого крупного города на Силине, а потому подобным магическим артефактом могли обладать лишь избранные.