От криков Эйнара и давления его ярости, у меня разболелась голова, я задрожала и плотнее закуталась в рубашку. Что? Рубашку?

Я-то думаю, что мне так тепло и уютно. Оказывается я была одета в необъятных размеров мужскую рубашку, серовато-кремового цвета, с закатанными рукавами. Под ней на мне, естественно, ничего не было. Ну хоть не остатки истерзанного платья, и то хорошо.

А потом меня накрыло осознанием… Эта рубашка была на короле… Я точно помню, как рассматривала его, когда он вошёл в убежище. От мысли, что обо мне всё же позаботились, и не стали как драную кошку отправлять к Фриде, мне потеплело.

— Эйнар, не кричи, пожалуйста, — тихо сказала я. — У меня от этого голова болит. Я не понимаю, про какое письмо и деньги ты говоришь. На глубину уходить… Работа у меня такая. Глубже любого мага умею видеть, при это мне нормально. Зря вы меня работы лишили. Мне она нравилась.

— Я вижу, как тебе нормально, — со злостью рыкнул Эйнар, впрочем, притушив громкость. — Голова у тебя от слишком глубоких погружений болит. Нормально ей.

— Эйн, налей себе чего-нибудь успокоительного, — добродушно сказал Берг, поглаживая меня по спине. — Оли, ты уже второй раз говоришь, что мы тебя работы лишили. Расскажи всё с самого начала.

— Что рассказывать? — нахмурилась я. — Вы самовлюблённые эгоисты. Нашли себе игрушку…

— Игрушку?! — неожиданно тихо сказал Эйнар, сжав челюсти и приподняв бровь.

От взгляда на него меня передёрнуло, я сжалась и неосознанно вцепилась в Берга.

Но случилось неожиданное. Берг вдруг поднялся, усадил меня на диван и встал рядом в похожую с Эйнаром позу — скрестив руки на груди.

От одного взгляда на него мне стало ещё хуже — мрачный дракон смотрел на меня исподлобья настолько свирепым взглядом, что я неосознанно закуталась в рубашку, поджала ноги и забилась в угол дивана.

Принцы переглянулись. Эйнар отошёл снова к окну, а Берг склонился над подносом с чашками и заварником и стал сосредоточенно и предельно медленно разливать горячий напиток по чашкам.

Повисла пауза, в течение которой я немного овладела собой.

— Не знаю, с какого начала ты хотел услышать, Берг, — примиряющим тоном сказала я. — Здесь всё непонятно и странно. Могу я начать? Я хочу начать с вопросов, почему вы говорите про сестру, гордость, письмо и деньги. Я вообще не понимаю, о чём вы.

Оба принца замерли, медленно переглянулись.

— Давай ты, Берг, — тихо, сквозь зубы, сказал Эйнар, — а то опять рычать начну.

При этих словах по его лицу прошла волна серебристых чешуек. Меня передёрнуло. Эйнар снова стал смотреть в окно. С дивана мне было видно часть цветника — садовник за окном начал поливать цветы.

Берг задумчиво посмотрел на Эйнара, на меня, а затем отошёл в дальний угол к письменному столу, повыдвигал ящики один за одним. Из глубины самого нижнего ящика он вытащил красивую длинную коробку, повыкладывал из неё увесистые пачки денег — у меня глаза на лоб полезли от их количества и небрежности, с которой Берг это делал.

Со дна коробки он вытащил конверт, подошёл и молча протянул мне.

— Что это? — спросила я, опасливо его разглядывая.

Берг усмехнулся.

— Не узнаёшь, разве? Прочитай, освежи память.

14. Глава 14. Слова

Недоумевая, я открыла конверт.

Да, это писала я… Но… Как этот лист оказался у принцев?

Я погладила помятости на бумаге и вчиталась: бессвязный поток ненависти и обвинений в адрес принцев-драконов, отловивших девушку в коридоре академии и лишивших её невинности.

Грустно улыбнулась. Мне стало жаль ту меня — молоденькую выпускницу, которая выливала эмоции на бумагу, чтобы хоть как-то унять ураган внутри.