Выражение «если совершенное ими деяние признано преступлением в государстве, на территории которого оно было совершено» и последнее предложение, употребленные в ч. 1 ст. 12 УК, предполагают неравную правовую защищенность интересов Российской Федерации и ее граждан как по отношению к интересам других государств и их гражданам, так и применительно к соответствующим интересам, охраняемым в России.

При этом имеет значение не только аспект, на который обратили внимание Ю. И. Скуратов, В. М. Лебедев и Э. Ф. Побегайло, но и то неприемлемое обстоятельство, что нынешняя редакция ч. 1 ст. 12 УК фактически подчиняет отечественное уголовное законодательство законодательству всякого иного государства. Неужели в мире не осталось тоталитарных режимов и экзотических (говоря проще, нецивилизованных) стран с соответствующим им законодательством?

Здесь дело, опять-таки, не только в том, что уголовные законы иностранных держав могут проигнорировать интересы России и ее граждан, но и в том, что, отдавая таковым общий приоритет и даже «выстраивая» наказание под максимум санкций норм чужой страны, становится невозможной сама постановка вопроса о несправедливости приговоров иностранных судов (пусть и основанных на их законах) в отношении наших граждан или лиц, постоянно проживающих в России. В целом исключается возможность защиты своих граждан в случаях их незаконного и несправедливого с точки зрения российской стороны осуждения за границей.

С позиций справедливости и равенства едва ли можно удовлетворительно ответить и на вопрос, почему граждане одной страны должны нести разную уголовную ответственность или одни ее несут, а другие нет лишь на том основании, что уголовное законодательство какой-либо страны Европы или Азии, Америки либо Африки недостаточно соответствует или не соответствует российским уголовно-правовым нормам?

Судить иностранцев по законам именно тех государств, на территории которых ими и были совершены преступления, – одно из непременных условий государственного суверенитета. Разумеется, мало найдется стран, отказавшихся от этого суверенного права. Однако и право судить своих граждан, совершивших преступления вне отечественных пределов, по собственным законам – вряд ли столь уж менее важное условие суверенитета страны, гражданином которой является преступник. Отсюда и безоглядная передача права решения вопроса об уголовной ответственности своих граждан на усмотрение иностранных законодателей есть не что иное, как уступка части государственного суверенитета, а следовательно, и подрыв национального и реального принципов действия уголовного закона в пространстве и по кругу лиц.

Ясно также, что подавляющее большинство стран этого права другим государствам не предоставляет. К примеру, в УК ФРГ 1871 г. в редакции 1987 г. помимо подробных § 5 («Деяния, совершенные за границей против правовых благ страны») и § 6 («Деяния, совершаемые за границей против правовых благ, охраняемых международными соглашениями») имеется и § 7 («Действие уголовного права в отношении деяний, совершенных за границей в других случаях»), по которому:

«(1) Германское уголовное право действует в отношении деяний, которые совершаются за границей против гражданина ФРГ, если деяние по месту его совершения уголовно наказуемо или если по месту совершения деяния оно не подпадает под действия карательной власти.

(2) Относительно других деяний, которые совершаются за границей, германское уголовное право действует, если деяние по месту его совершения уголовно наказуемо или по месту совершения деяния не подпадает под действие какой-либо карательной власти и если лицо: