Так, принцип равенства граждан перед законом и судом сформулирован в ст. 19 Конституции, разнообразие же его оттенков отражено и во множестве других ее норм (ст. 3, 5, 6, 8, 13, 14, 15, 32, 34 и др.). Принцип гуманизма, венчающий вершину закрепленных в Конституции социальных ценностей (ст. 2), представлен в ней очень широко (к примеру, см.: ст. 7, 17, 18, 20–44, 54). В Конституции определено также содержание принципов справедливости (ст. 50), вины (ст. 49) и законности (ст. 6, 15, 16, 22, 35, 47, 55).

Вместе с тем принципы конституционного права как самые общие и в то же время наиболее концентрированные идеи правосознания, отражающие, по существу, характер взаимоотношений личности, общества и государства, в значительной степени влияют и на содержание принципов уголовного права. Так, достаточно ясно, что идея приоритета личности над обществом и государством сначала возникла как идея конституционного права, была воплощена в нормах Конституции 1993 г.230, а лишь затем через сферу правосознания и посредством обратного воздействия на него измененного конституционного законодательства она обусловила появление новых аспектов в общественном представлении о содержании принципа гуманизма в отечественном уголовном праве.

Принципы административного права в силу того, что «предмет административно-правового регулирования широк, многообразен, полифоничен»231, и по причине меньшей выраженности его гуманитарно-социальной составляющей, чем в предмете уголовного права (лишь в том плане, что оно с позиций психологии охраняет менее значимые общественные ценности и (или) от причинения им меньшего ущерба, что в целом строгость административных взысканий на несколько порядков ниже, нежели уголовного наказания), представлены в общественном правосознании не столь ярко, как уголовно-правовые принципы.

Что уж говорить о степени отражения предмета административного права в правовой психологии, когда представители правовой идеологии вынуждены констатировать: «Долгие годы устойчивость принципов административного права в нашей стране объяснялась не только давней традицией, но и преобладанием команднобюрократических методов управления. Их критика в последнее время привела к явному охлаждению научного интереса к административному праву и его очевидной недооценке на практике. Отсюда – “метания” в поисках объема государственного управления и его регулирования, путей построения исполнительного аппарата. И, как следствие, отрасль административного законодательства стала “рассыпаться”»232.

Аморфный предмет «рассыпающейся» отрасли законодательства, нюансы административно-правового регулирования управленческой деятельности государства, взыскания за нарушения такой деятельности, которые из-за их незначительности едва ли вообще способны вызвать чувства восстановления социальной справедливости или глубокого сострадания к невиновным, конечно, меньше привлекают к себе общественное внимание, нежели преступления, посягающие на личность, общество или государство, чем судьбы злодеев либо, наоборот, невинных жертв уголовно-правового разбирательства.

На основе социальных явлений, пользующихся меньшим общественным спросом, естественно возникает и меньше идей как принципов общественного правосознания.

В числе «демократических установлений» в сфере административной ответственности называются: «1) закрепление принципа ответственности только при наличии вины; 2) нацеленность мер ответственности не на кару, а на профилактику правонарушений; 3) преодоление нигилизма в отношении необходимости детальной проработки процессуальных правил; 4) использование принципа «конкурирующего законодательства» при разграничении компетенции между Федерацией и ее субъектами; 5) сужение полномочий правительства и местных органов в формировании составов административных правонарушений; 6) создание предпосылок для усиления роли закона в регламентации административной ответственности»