Достаточно четкое воплощение в нормах Уложения 1845 г. получил и принцип вины. Преступления подразделялись в нем на умышленные и неумышленные (ст. 5), а умысел – «на две степени»: заранее обдуманный и «по внезапному побуждению без предумышления» (ст. 6). Давалось определение невиновного причинения вреда: «Зло, сделанное случайно, не только без намерения, но и без всякой со стороны учинившего оное неосторожности, не считается виною» (ст. 7).

Вид и размер конкретного наказания определялся «по мере большей или меньшей умышленности в содеянии преступления» (п. 1 ст. 110); вина и наказание увеличивались по мере того, «чем более было умысла и обдуманности в действиях преступника» (п. 1 ст. 135), и уменьшались, «если преступление учинено им по легкомыслию или же слабоумию, глупости и крайнему невежеству» (п. 4 ст. 140) либо «вследствие сильного раздражения, произведенного обидами, оскорблениями или иными поступками лица, коему он сделал или покусился сделать зло» (п. 5 ст. 140)175.

Поскольку преступлением признавалось «нарушение закона» (ст. 1) и оно включало в себя как «самое противозаконное деяние, так и неисполнение того, что под страхом наказания уголовного или исправительного законом предписано» (ст. 4), а наказание за его совершение определялось «не иначе как на точном основании постановлений закона» (ст. 96)176, есть все основания утверждать, что Уложение о наказаниях уголовных и исправительных опиралось и на принцип законности.

Свое воздействие принципы уголовного права оказали и на содержание норм Общих частей Уголовного уложения 1903 г.177, УК РСФСР 1926 г.178 и УК РСФСР 1960 г.179

Между тем если применительно к Уложению 1903 г. и УК 1960 г. этот вывод может быть развит в плане их более яркого и более научного (чем в Уложении 1845 г.) воплощения в соответствующих уголовно-правовых нормах, то по отношению к УК 1926 г. он может быть поставлен под сомнение.

Для обоснования первого суждения достаточно указать на то, что в Уголовном уложении 1903 г. преступным признавалось «деяние, воспрещенное во время его учинения законом под страхом наказания» (ст. 1); преступления подразделялись на три категории: тяжкие преступления, преступления и проступки (ст. 3); четче были выражены невиновное причинение вреда, формы вины и особенности ответственности при покушении на преступление и приготовлении к нему, соучастии в преступлении (ст. 42, 43, 48–52)180. Достаточно обратить внимание на то, что в УК 1960 г. было дано содержательное понятие преступления (ст. 7), выделены формы и строго обозначены признаки видов вины (ст. 8–9), определено понятие невменяемости (ст. 11), наказание не имело «целью причинение физических страданий или унижение человеческого достоинства» (ч. 2 ст. 20), что обеспечивалось гуманной и весьма гибкой системой наказаний (ст. 21–36), общими началами и специальными правилами назначения наказания (ст. 37–43)181.

Сомнения в значимости влияния принципов уголовного права на содержание УК 1926 г. обусловлены тем, что в данном Кодексе допускалась аналогия закона (ст. 16), понятие «наказание» было заменено термином «меры социальной защиты» (ст. 1), которые могли применяться и в отношении лиц, не совершивших общественно опасных деяний, по их связи «с преступной средой или по своей прошлой деятельности» (ст. 7)182. Следует отметить, что в период действия в России УК 1926 г. (с 1926 по 1960 г.) наблюдались массовые нарушения законности, были репрессированы миллионы людей.

По-видимому, можно говорить о том, что в большинстве случаев репрессии носили внесудебный характер, что, наряду с нормами УК 1926 г., параллельно действовали жестокие, несправедливые союзные уголовные законы (к примеру, постановление ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 г. «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности»