– Минутку – Фиона быстро достала из сумки зеркало и платок – помочь?

– Не надо я сам.

Чарзл быстро устранил проблему и внимательно посмотрел на своё отражение: «Если бросить её, то измучаешься угрызениями совести и размышлениями о том, что был не прав. Не прав – и в профессиональной плоскости, и в человеческой. Не по-мужски это как-то – сначала помочь, а потом бросить… из-за безумия. По крайней мере, можно попытаться найти врача. А если ей поверить, то что – вскрывать могилу? Но это вряд ли получится, если даже жене не показали тело. Искать иную могилу или самого мужа? А как и где? Если его привезли в гробу, то формально всё чисто, правда можно поговорить с родственниками, коллегами… А если муж сам всё это придумал, чтобы сбежать? Зачем тебе это всё, Чарлз? Второй год никакой работы, только грусть и ром. Денег же просить с неё не будешь».

– Я вам заплачу – голос Фионы прервал размышления Винглера.

– Что?

– Я сказала, что готова оплатить вашу работу, нанять вас. Вы же об этом подумали?

Чарлз закрыл зеркало и, стараясь скрыть своё удивление, ответил:

– Вообще-то, если невозможно вскрыть гроб официально, то за незаконные операции меня посадят в тюрьму или как минимум лишат лицензии.

– Да, я не подумала… А может вы сумеете найти иные доказательства его гибели, чтобы я успокоилась… или его не гибели – Фиона вопросительно смотрела на Чарлза, нижняя губа дрожала, глаза опухли от слёз.

Винглер почему-то был уверен, что перед ним стоит абсолютно нормальная женщина, попавшая в горе и ищущая правды и помощи. Он не мог отделаться от ощущения, что хочет верить ей, но что-то его всё-таки сдерживало.

– Поедем ко мне, я вас накормлю обедом и всё-всё расскажу, покажу фото, вещи, тем более, что дочка в школе, никто не помешает. Если вы согласитесь, то я хотела бы, чтобы это было исключительно конфиденциально.

Этот умоляющий взгляд не выдержал бы ни один человек. «В конце концов – подумал Чарлз – я могу понаблюдать за ней ещё какое-то время и определить поточнее степень её нормальности, и может информации будет достаточно, чтобы помочь советом. Да и домашний обед тоже немаловажный фактор».

– Вы далеко живёте?

– Северный Ванкувер.

– Хорошее место, автомобиль?

– Нет. После похорон боюсь ездить из-за своего состояния.

– Ну а я на машине, вы хорошо готовите?

Глаза Фионы сразу высохли, а губ коснулась мимолетная улыбка.

– Надеюсь, вам понравится.

– Ну тогда поехали, но это не значит, что я согласился. Для принятия решения мне нужен максимум информации. Окей?

– Договорились.

Фионе первый раз за последние месяцы стало немного лучше. Всегда легче, если тебе кто-то верит и у тебя появляется надежда.

Леммон очнулся от дикой боли. Он попытался пошевелиться, но у него плохо получилось.

– Очнулся, голубчик. Вот и хорошо. Зовут тебя как?

– Денни.

Мужчина азиатской внешности в очках, белом халате и шапочке явно был чем-то доволен. На вид ему было не больше пятидесяти лет. Леммон хотел что-то сказать, но доктор его опередил:

– Не торопитесь, теперь я точно могу сказать, что вы ещё успеете наговориться. Вам повезло, вы остались на этом свете, хотя нам изрядно пришлось потрудиться. Всё лето.

– Лето?

Леммон не сразу понял смысл этой фразы. Голова дико болела, мысли путались, хотелось пить. Попытки вспомнить происходящее создавали острую боль, которую голова не могла терпеть. Организм сам знал когда и что необходимо вспоминать. Доктор что-то крикнул в коридор, вбежала маленькая юркая медсестра и принесла ампулы и шприц. Он улыбнулся и, со словами: «Всё будет хорошо», отправил Леммона в глубокий сон.