и жизни код держу в руках…
Марсиане сворачивают уши,
убирают щупальца внутрь,
и катятся колбаской
по Малой Спасской
до своего космического корабля
замаскированного под Круглые бани.
Берроуз и телевизор
– Только сочные куски
цельного человека,
и никакого фарша
– говорит Берроуз.
– Папа может, – отвечает ему телевизор, —
соси ski, папа может!
– Я тоже могу, – говорит Берроуз, —
отрезать себе ухо
или фалангу мизинца,
но лучше расскажу тебе о действии аяуаски,
о людях-деревьях за открытыми дверьми,
о любви, выросшей из моего пальца.
– Закажи себе тур с прямым перелетом, —
советует телевизор.
– Но я ампутировал крылья,
– отвечает ему Берроуз, —
иначе в ящике не умещаюсь.
Пасхальное яйцо и курица
Яйцо выкатывается вперед курицы
и говорит:
незачем меня высиживать
незачем деду и бабке выбирать,
яйцо или курица,
цыпленок омлет или яичница,
незачем мышке хвостом махать
хрупкий гроб ломать,
скорлупа моя красна
от Христовой крови,
о его воскресении
на мне написано,
меня будут с горки катать
о другие яйца бить,
будут Пасхе радоваться
друг друга обнимать целовать,
метафизика скрыта во мне,
я в воде не тону, не горю в огне.
Так что незачем надо мной квохтать,
ты мне уже не мать,
ты же курица,
просто курица,
лучше летать научись
хотя бы как куропатка.
Берроуз в поисках дозы
Берроуз спрашивает у Алисы Яндекса
где найти смерть в этом городе:
старые дилеры отошли от дел,
точки переместились на окраины.
– Сейчас найду, – улыбается Алиса, —
хочешь синюю глину забвения,
или кварцевый белый песок
просто чистый белый песок,
он даже в аду не плавится,
возьми, одной дозы хватит на вечность…
Песня Алисы о холодильнике
твой холодильник белый большой
тикает тихо куда бы ни шел
плакать и таять розетку не тронь
ударит копьем электрический конь
а после когда отнесёт на кровать
не будет он для тебя куковать
не будет он по тебе горевать
не будет он в окна смотреть
не будет он песни петь
не будет по снегу ходить
не будет ждать до зари
не будет щуку искать
не будет штуку дарить
и на штуку внутри ему наплевать
ему все равно за кого умирать
плакать и таять розетку не тронь
не то унесет электрический конь
Тормоз номер 292
Нас вычислили, – говорит Бероуз,
– они читают наши мысли,
носят наши лица,
произносят наши слова,
пора позвать Канта,
пора подключать тормоз
номер 292,
ничего, что заржавели колодки,
ещё крепки пружины
чтобы остановить любое мгновение…
Наши имена занесены в каталоги,
наши координаты поступают
в центр обработки информации
их легко вывести на монитор.
Даже если ты не подключишь тормоз,
– отвечает ему Алиса, —
я спрячу всех в чёрном журнале,
где ничего не происходит,
где ничего не найдёшь —
там даже ветра нет,
разве что иногда – дождь.
Из книги «Крайние люди»
(стихотворения 2016–2019 гг.)
«Люди света заглядывают снаружи в окно…»
I. Люди света
«Люди света заглядывают снаружи в окно…»
Люди света заглядывают снаружи в окно
и говорят:
– Давай по-другому,
с другим именем,
другим домом,
не скрываясь в дешёвых отелях и на дачах у друзей,
давай с другим паспортом и другой жизнью,
чтобы всё было как у людей.
Люди света смотрят в окно
и говорят:
– Мы сделаем тебе новое лицо, новое имя,
и ты проживёшь две жизни вместо одной,
мы даже сами станем другими,
а чтобы ты себя не нашёл
мы тебе сменим веру и пол…
Люди света достают из карманов восход
и вешают его на окно,
так, что бутылка падает с подоконника,
катится по полу к моей кровати,
где я смотрю свои сны
с другим именем,
другим домом.
«Карэн Аннэ Бульйо…»
Карэн Аннэ Бульйо
Когда-то я переводил стихотворение
о дочке шамана:
она видит грёзы и качает люльку с замёрзшим ребенком
у меня был русский подстрочник, но я слышал голос женщины
поющей йойки,
так моя дочь поёт свои песни на северных скалах,