— Нет. Антикварный магазин.

— Серьезно? Думаешь, в нашем городе это перспективный бизнес?

— В любом городе этот бизнес может стать успешным, главное, иметь нужные связи.

— А ты имеешь?

— В Питере обзавелся.

— Чую, через три месяца ты свалишь из этой квартирки куда-нибудь в центр.

— Я бы сразу свалил.

— Да, да, помню, был сражен моей красотой и непосредственностью настолько, что не заметил, как подписал договор ренты.

— Я тебе нравлюсь?

Ну вот, блин.

— Нравишься, – созналась я. – Думаю, ты вообще нравишься большинству встречных женщин.

Ян быстро усмехнулся.

— Думаю, мы подружимся, Вера.

— Мы вроде уже, разве нет? Или под подружимся ты имеешь в виду…

Я замолкла, Ян не стал уточнять, только бросил многозначительный взгляд, от которого я почувствовала некоторые томления. Те самые, что у меня, по словам Пашки, случаются раз в полгода.

Остаток вечера мы провели очень приятно: болтали, смотрели кино, я показала по просьбе Яна несколько фокусов, и разошлись мы реально друзьями… Ну если, конечно, к друзьям нормально испытывать сексуальное влечение.

Я вспомнила о фрице уже в постели, когда подумала, хорошо, что не надо уезжать. Потом вспомнила, почему, и улыбку с лица убрала. Завтра я встречусь с Марком и вытрясу из него всю информацию, которую смогу. В том числе и об этих чудиках с конвертами. Если они все равно захотят меня убить, я бы предпочла понимать, с кем имею дело.

7. Глава 7

Ян уехал еще до того, как я проснулась, оставил в турке сваренный кофе. Как мило. Пока я пила его, сидя на подоконнике и разглядывая в открытое окно двор, испытывала практически блаженство. Которое, конечно же, должно было прерваться. Пашка, чтобы ему неладно было.

— Ты готова? – подозрительно поинтересовался он, как только я ответила.

— Я решила не ехать, – я напустила в голос грусти, быстро добавив: – Полечу к родителям во Францию. Так надежней.

Пашка решение одобрил. Так радовался (полагаю, больше из-за того, что не придется таскать меня за собой и делиться гонорарами), что я сама подумала: почему мне это сразу в голову не пришло?

То есть я знала, почему, конечно. Родителей я люблю всей душой, но переносить маменьку долгое время стало тяжело. К мнимому баронству добавилась идея выдать дочь замуж, из-за чего я отчасти сбежала три года назад. Терпеть поток женихов было невыносимо.

После успокоенного Пашки я набрала маме, раз уж такое дело, а то не звонила ведь несколько дней уже. Чую скандал.

— Да неужели, – традиционно начала мамуля, как только ее лицо появилось на экране. – Блудная дочь объявилась.

— Ну перестань, мам. Я звонила три дня назад.

— Четыре.

— Ну четыре. Что-то замоталась.

— Замоталась картинки на набережной рисовать? – голос мамы был полон укоризны. Она считала, я растрачиваю свои таланты понапрасну. – Может, домой пора? Торчишь в этом городишке уже четыре месяца. Ладно бы в Питере или Москве, а там что делать!

— Между прочим, тут неподалеку историческая родина, не обижай ее, – заступилась я.

Этот город, конечно, провинциальный и небольшой, но ничем не хуже других. А еще тут дешево относительно двух столиц, не зря вон и Ян бизнес решил тут мутить.

— Ты съездила туда? – поинтересовалась мама.

— Нет, конечно, – я искренне удивилась. – Что мне там делать?

— Посмотреть на то, как жили твои предки. Дорогая, это связь с родом, неужели ты не понимаешь, как это важно?

— Там же деревня, – вздернула я брови. – И три покосившихся дома, папа так говорил.

— Да что ты его слушаешь!

Может, потому что это его историческая родина? Говорить такое вслух я, конечно, не стала.

— Там не просто деревня, милая. Это бывшее немецкое поселение, туда прибыли предки твоего отца…