Но улыбка тут же пропала при новом взгляде на соперницу. Простит, конечно простит, когда появится ребенок. А Инесса бесплодна, неспособна подарить своему мужчине сына…

- Почему ты не можешь убить ее, демон? - с тоской простонала королева, отворачиваясь от зеркала.

Изображение снова моргнуло, сменилось лицом.

- Я уже объяснял вашему величеству, что в этом мире у нас лицензия исключительно на информационные услуги. И если я нарушу соглашение… - демон вздрогнул и поежился. - Нет, не упрашивайте, “Румпельштицхен и Вельзувий” работают исключительно по легальным схемам.

- Тогда проваливай! - прорычала королева, бессильно сжимая кулаки.

Нет, Айрис Ильден должна умереть! Чтобы Инесса могла выйти замуж за мужчину своей мечты.

***

Странный звук снаружи привлек внимание. Я сунулась было выглянуть в окно кареты, но в этот момент нагиня резко дернула меня, отшвырнув к дальней дверце. Ударилась плечом о стенку, зашипела от боли.

- Какого… - я осеклась. Прямо перед глазами из мягкого сиденья торчала стрела. Оперенье еще чуть подрагивало.

- Не двигайтесь, ваше высочество, - сквозь зубы приказала Джита. Она задернула шторку и совершенно змеиным движением скользнула вперед, прикрывая меня. В руках нагини сверкнули метательные ножи.

Дядюшка Хельдик хмыкнул в бороду и словно фокусник из ниоткуда извлек здоровенный боевой молот. Я затосковала о верной секире, оставшейся с прочим багажом на одной из подвод. Ну кто придумал, что принцессе не подобает разгуливать с оружием? Пристегнутый к лодыжке кинжал казался неубедительной заменой моей красавице.

Нагиня склонилась у окна, осторожно выглядывая в щель между проемом и шторкой.

- Ну что там, Джита?

- Нападение. 

- Разбойники? - я покосилась на стрелу.

- Нет. Что-то странное… 

Перекрывая звуки сражения послышался вой, настолько жуткий, что у меня волосы вздыбились, как у испуганной кошки. Захотелось стать крохотной, забиться в щелочку и не отсвечивать.

- Гули, - на звук определила нагиня и еще больше помрачнела. - Они не должны выходить до заката…

Карета содрогнулась. Неведомая сила рванула дверь, выдирая ее с остатками петель. В проеме мелькнула оскаленная пасть, карету обдало трупной вонью. Я издала боевой визг, вскинула было кинжал, и чуть не задохнулась от гнилостного амбре, хлынувшего навстречу вместе с потоками зеленой крови.

- Будет проще, если вы спрячетесь, ваше высочество, - сообщила Джита, спихивая окончательно упокоенное умертвие вниз.

Я не стала играть в героя и нырнула под сиденье. Пальцы судорожно сжимали кинжал, который сейчас казался просто зубочисткой - против эдаких-то зубов. Хельдик с молотом наперевес занял стратегический пост у второй двери. Карета еще несколько раз вздрагивала, где-то совсем рядом чавкала и бесновалась нечисть, а потом резко стало тихо.

- Все кончено, ваше высочество. Можно вылезать, - сообщила нагиня.

 Больше всего хотелось остаться тут, под сиденьем. Еще и накрыться одеялом с головой, как маленькой. Руку сводило судорогой, меня подташнивало от вони, сердце до сих пор отсиживалось где-то в пятках, но при этом колотилось так, что стук отдавался даже в ушах. 

Попробовала разжать пальцы на рукояти и поняла, что не могу. И встать могу только на четвереньки - колени заявили, что они не подписывались на это дерьмо и решительно отказались нести мое бренное тело.

 Вот так на четвереньках и выползла из под сиденья. Все пространство вокруг кареты было усеяно изрубленными телами. Серые и голые принадлежили гулям, одетые в мундиры - солдатам. Гулей было больше, но и людей много. Слишком много.

Дядюшка Хельдик оглядывал поле боя, довольно поглаживая рукоять верного молота. Нагиня чистила скимитар от зеленой крови с таким великолепным равнодушием, что я ей позавидовала. Мне было тошно, страшно и до слез жалко погибших мальчишек, с которыми я перешучивалась еще утром за завтраком.