В его голосе нет сожаления, скорее просто констатация факта. И это вновь режет слух, перед Мариночкой он весь пушистый и робкий, а передо мной, собранный и жесткий человек. 

— Не будет, — киваю я.

— Это и к лучшему, Соня. Байрамов тебе не пара, — неожиданно для меня говорит отец. 

Я впервые за несколько месяцев слышу в его голосе заботу и не совсем понимаю, с чего такие изменения. 

 — Я тут подумал, Соня… не нужен тебе никакой пансион. Тебе осталось доучиться всего ничего, поэтому я договорился, чтобы ты закончила учебу в Америке. Поедешь, развеешься, познакомишься с кем-нибудь. Глядишь, и забудешь своего Байрамова, — папа улыбается, пытаясь приободрить меня, но я лишь вздыхаю, хотя чувствую, что соглашусь.

Я хочу сказать “нет”, но что-то мне мешает. Наверное то, что здесь меня ничего не держит. У отца новая семья, карьера, развивающийся бизнес и возможность занять пост мэра города, а Байрамов четко дал понять, что помощи от него мне ждать не стоит. Единственное, что меня здесь держит — подруги. Да и те проживут как-то без меня.

Я слишком стремительно осознаю свою ненужность. Ни отцу, ни Байрамову, никому. Папа прав, мне нужна смена обстановки, возможность, которая поможет изменить мою жизнь. Я не хочу уезжать, но говорю:

— Я согласна.

Отец еще некоторое время рассказывает о новом институте, говорит, что все продумал, выбрал лучшее место и даже снял мне квартиру. После всего, то ли не увидев во мне должного оптимизма, то ли потому, что спешил к Мариночке, уходит. Я же остаюсь одна, осматриваюсь в квартире и, вздыхая, иду собирать вещи. Достаю из верхней полки шкафа небольшую коробку, открываю ее и мой взгляд падает на небольшую фотографию.

На ней изображена я и темноволосый счастливый мальчик, обнимающий меня за плечи. Я не хочу плакать, но пара капель предательски стекает с моих щек, я не хочу вспоминать, но картинки прошлого одна за другой терзают мое сознание.

11. Глава 10

17 лет назад.

— Сонечка, к нам пришли гости. Пойдем вниз, поиграешь с мальчиком, — произнесла молодая женщина.

Она подошла к своей дочке и поправила той хвостики на голове. Ее принцесса уже выросла, стала совсем взрослой. Прекратилась в прекрасного лебедя. Ирина Довлатова очень сильно любила свою дочь. Души в ней не чаяла. Еще бы, единственный ребенок, доченька, которая досталась ей с таким трудом. Женщина старалась не вспоминать свои сложные беременности и то, что она едва смогла выносить ее, Соню.

Ирина приободряюще улыбнулась своей малышке, одетой в красивое бальное платье и взяла ее за руку. Повела к гостям и засмеялась, когда та застенчиво спряталась за ее юбку. Соня была идеальным ребенком. Тихая, спокойная, никогда ничего плохого не скажет.

— Папа, — закричала девочка при виде Дмитрия Довлатова. Соня подбежала к нему и обняла его за ногу, а Ирина уже не впервые подумала о том, что ей, все таки, удалось вырастить идеальную дочь.

 — Ну что ты принцесса? — по-отечески мило улыбнулся Дмитрий Давлатов, погладив дочь по голове. — Возьми Тимура и пойдите поиграйте, будь гостеприимной, дочка. 

— Мама, ну она малявка, что мне с ней делать? — Соня услышала ребяческий голос и тут же повернула голову в ту сторону. 

— Тимур. Возьми Соню и идите погуляйте на улице. Погода прекрасная. Ты взрослее, не позволяй себе подобного обращения к девочке, — мелодичным голосом произнесла мама Тимура и подтолкнула мальчика к Соне. 

Тимур разозлился, но сделал так, как попросила мама. Подошел и взял девочку за руку, помогая ей выйти на улицу. 

— Я не малявка, — возмутилась Соня таким словам. Ее никогда так не называли и этому красивому темноволосому мальчику она тоже не позволит так говорить. — Мне уже шесть лет, — задрав голову, ответила Соня, но все же последовала за Тимуром, пытаясь не отставать от него.