– Нет! Это же так просто! Все парни так делают. Да это во всех книгах про мажоров написано! Когда мажор хочет девчонку, он начинает ее унижать, типа борется с желанием.

– Где это ты читала книги про мажоров?

– Да господи, вся молодежная проза об этом! Ну, ты что?

– Я такое не читаю.

– Вот и зря! А я читаю. Там очень многое можно почерпнуть. Так вот, это всё из детства. Раньше за косички дергали почему? Потому что девочка нравилась, и мальчики так боролись со своим желанием.

– А зачем бороться? – спрашиваю, хотя сама прекрасно понимаю, уже включила мозги психолога.

– Затем, что влюбиться в девочку – зашквар! Вот они до сих пор из этого возраста некоторые не вылезли. Например, мой ботаник, Митька, он уже вырос.

– Неужели?

– Да, он в меня не влюблен и спокойно говорит об этом. Ему нравится другая девочка.

– Ого! А я была уверена…

– Так, сейчас не об этом! Смотри! Дементор твой явно на тебя запал, иначе зачем ему обращать на тебя внимание?

– Затем. Из-за того, что я с ним поздоровалась.

– И что?

– Ну… – Понимаю, что мучительно краснею, но договариваю. – Я не соблюдала субординацию. Я не должна была говорить ему привет, вот и всё. Я сглупила. Он отреагировал. Больше я глупить не буду.

– Неужели? – Кире бы всё посмеяться! И мое объяснение ее, конечно, не впечатлило. – Глупая ты, кисуля, хоть и красивая. Поверь мне, опытной в отношениях, прочитавшей сто книг про мажоров из этой вселенной. Это – страсть! Желание! Хочет и считает, что это ужасно – хотеть такую, как ты. Но его отношение изменится!

– Знаешь, ты так говоришь, что мне кажется, ты сама пишешь эти книги про мажоров.

Кирюха неожиданно заливается краской. Ого! Неужели?

Но спросить я не успеваю, потому что мы слышим рев мотора.

Кто еще может подкатить к университету вот так?

Только мажорская банда.

Вернее, один из ее членов.

Тот, который, к сожалению, больше всех волнует меня.

Всё утро я старалась не думать о вчерашнем послании. Гнала от себя мысли о плохом. Но сейчас меня бросает в дрожь, холодеют конечности.

“Придешь в универ, пожалеешь, пудель”.

О, да, кажется, я уже жалею!