«Нам или ему?» – чирикнула тоненьким голоском другая, вредная, мыслишка откуда-то издалека.

«Это не имеет значения!» – громко перебила её оптимистичная мысль.

«Какое счастье любить и быть любимой!» – звучала восторженная мысль, никого не слушая.

«Какое такое счастье! Готфрид беден, и счастья нам не видать», – печально ответила ей пессимистичная мысль.

Но мысль-оптимистка заглушила всех:

«Золотая рыбка может озолотить Готфрида прямо сейчас. А Филипп – ха-ха – отказать ему, и дело с концом. Матушка согласится. Ведь Готфрид станет сказочно богат!»

«А если Золотая рыбка опять не озолотит его?» – тоненько пискнула противная пессимистка.

«Ты станешь женой старикашки Филиппа!» – злорадно каркнула и захохотала самая страшная мысль, так что сердечко принцессы сжалось от ужаса, а на лбу выступил холодный пот.

«Нет, нет и нет! Готфрид любит меня! Наша любовь взаимна! Это так прекрасно! Он не оставит меня в беде!» – отчаянно кричала оптимистичная мысль.

«Хватит мечтать, кричать, пугать и спорить, – прикрикнула на всех деловая мысль. – Единственное, чем можно помочь – молитвой. Надо молиться за Готфрида. И молиться лучше».

«Но как же ещё лучше? Я всегда молилась от всей души», – царапнула коготком мысль сомнения.

«Это совсем ненужная мысль, – отбросила её деловая мысль. – Ничто не мешает молиться прямо сейчас».

И принцесса начала мысленно молить Бога помочь герцогу. Но закончить молитву не удалось. Вдруг некстати буркнула злорадная мысль:

«Молись, молись. А Готфрид опять был с удочкой».

И противная мыслишка поддержала её:

«Сколько раз ты просила Готфрида не приносить удочку. Золотая рыбка могла обидеться, увидев сегодня, что её хотели поймать на крючок. Поэтому не захотела вам помогать и скрылась».

Деловая мысль согласилась с ними:

«Разве можно о чём-либо просить Золотую рыбку, поймав её на удочку и поранив ей губу? Тут никакая молитва не поможет».

Алоиза начала молитву снова, но опять не смогла её закончить. В памяти вдруг пронеслось:

«Если бы вы любили меня так же сильно, как я вас…»

«Но почему же он сомневается в моей любви?! Почему?» – каркнула страшная мысль.

Когда принцесса достигла Водоносной башни, в её голове уже был полный сумбур. Но стремление к счастью было так велико, что Алоиза была готова ухватиться за любую мысль, которая давала хоть какую-то надежду.

Принцесса взялась за тяжёлое чугунное кольцо-ручку, чтобы открыть дверь, как изнутри послышался грохот задвигаемого засова. Алоиза поспешно постучала кольцом о железную пластину на двери. Засов загремел, ржавые петли запели, и в проёме показалась толстая добродушная Марта, как всегда, распаренная, с закатанными рукавами и в несвежем переднике.

– Боже праведный! Ваше высочество? Прошу прощения. А мне и невдомёк, кто засов-то открыл. Думала, сама забыла, когда помои выносила.

Марта пропустила принцессу и закрыла за ней.

– Как королева, не знаешь? – спросила Алоиза.

– Их величество изволили гневаться, что ваше высочество на ужин не явились, – при этих словах Марта строго покачивала головой в ушастом чепце. – Накрыть Вам в столовой или в комнату подать?

– Нет, спасибо, я не хочу.

– Ну, уж нет, ваше высочество, голодной я вас не могу оставить.

– Ну, хорошо, Марта. Пожалуй, перекушу у тебя на кухне.

Принцесса вошла в кухню и присела на грубый стул, устало свесив руки. Марта подкинула пару поленьев в догоравший огонь в малой плите, ловко засветила от огня новую свечу, прикрепила её на полку с посудой и обернулась к принцессе.

– Ваше высочество, изволите… Боже праведный! – вскрикнула она, сложив домиком брови и все складочки на лбу. – Да на вас лица нет! Что-то случилось?