Больше всех повезло деду банкира Дукатуса. Да с него-то и началась эта золотая лихорадка. Тогда Мартину Дукатусу было всего двенадцать лет, и он ещё не был банкиром, а работал молочником, как и его отец. В обязанности Мартина входило ранним утром носить тяжёлые бидоны с молоком на королевскую кухню. Свой путь он сокращал через королевский парк, тем более что так рано его никто не мог повстречать. Его путь пролегал через пруд.

Однажды, когда Мартин с полными бидонами взошёл на мостик, из воды внезапно выпрыгнула Золотая рыбка и начала резвиться. От неожиданности тяжёлые бидоны выпали из мальчишеских рук и с грохотом покатились по каменным плитам изогнутого мостика. Молочные ручьи потекли во все стороны и хлынули в пруд. За пролитое молоко мальчику полагалось серьёзное наказание, и он разрыдался.

И тут Золотая рыбка высоко подпрыгнула над поверхностью воды и перелетела через мостик, обдав мальчика золотыми брызгами. Падая, брызги превращались в золотые самородки. Они рассыпались, подскакивали и катились по мосту во все стороны. Те слитки, что скатывались в пруд, снова превращались в капли воды. Опомнившись, Мартин бросился собирать золото. Он набрал золотых самородков почти по половине каждого бидона и еле донёс до дома. Не удивительно, что его отец вскоре открыл первый банк в королевстве под названием «Дукатус и сын».

И вот после того случая поднялась золотая лихорадка. Люди с утра до ночи торчали на пруду, совсем потеряв голову, ничем больше не занимаясь. Но спустя годы золотая лихорадка сошла на нет. Многие сами образумились, убедившись, что ждать милостей от Золотой рыбки, может, и жизни не хватить. Остальных вернул к делам королевский запрет. И теперь герцог проводил время на пруду в одиночестве. Но ему нечего было терять. И королевские указы давно преданы забвению.

Тем временем герцог воздел руки к резвившейся Золотой рыбке:

– Ну, же! Ну, озолоти меня!

В тот же миг Золотая рыбка исчезла.

Но если верить старой легенде, коль Золотая рыбка начнёт резвиться, то это продлится до рассвета. И, кто знает, может быть, именно сегодня она перепрыгнет через мост.

С твёрдым намерением остаться на пруду до утра, Готфрид повернулся к принцессе:

– Дорогая принцесса, возвращайтесь в замок, отдохните и помолитесь обо мне. Пусть Золотая рыбка озолотит меня. Я всю ночь буду здесь. Я дождусь этого, во что бы то ни стало. И тогда мы решим все наши проблемы.

У герцога от волнения перекосилось лицо и дрожали руки, и это так напугало принцессу, что она поспешно закивала:

– Да, да, не волнуйтесь. Я помолюсь! Я и так весь год молюсь за вас.

– Ах, принцесса, если бы вы любили меня так же сильно, как я вас, Бог давно услышал бы вашу молитву и помог мне разбогатеть, – в голосе герцога Алоизе послышалось то ли раздражение, то ли отчаяние. – Представляете, какую свадьбу мы бы с вами сыграли! Мы бы проехались по городу в золотой карете. А какой пир мы бы закатили! В окрестных королевствах обзавидовались бы.

Готфрид приложился сухими губами к ручке Алоизы и легко, но настойчиво подтолкнул её в обратный путь.

Медленно, словно во сне, уткнувшись взглядом в тропинку под ногами, возвращалась Алоиза знакомой дорогой. В голове носилась целая стая мыслей. И каждая из них старалась перекричать другие. Но так уж странно устроен человек, что он лучше всего слышит именно то, что хочет услышать. Вот и принцесса среди разноголосья мыслей выделила самую оптимистичную, которая успокаивала её:

«Вот какой Готфрид умный и рассудительный! Правильно он говорит, самое важное для нас сейчас – разбогатеть».