Ведьма Изольда откинула коврик и торжественно вплыла в комнату, запахнув на плечах шаль, словно королевскую мантию. Это была женщина в годах, но далеко не старушка. И если бы не лиловые губы и нос баклажаном среднего размера, можно было бы назвать её красавицей.

– А я весь вечер гостя жду, места себе не нахожу! – фальшиво воскликнула она хрипловатым голосом. Однако принцесса от волнения не заметила противоречия между её словами и заспанной физиономией.

– Закрывай дверь, проходи, садись, рассказывай, зачем пожаловал.

– Я принцесса Алоиза.

– Ну, да, принцесса. Я сегодня с утра так и сказала своему коту Прохвосту: «Вечером к нам пожалует принцесса Алоиза».

Услышав свою кличку, откуда-то сверху спрыгнул кот и бросился к корзинке, которую Алоиза оставила у входа. Кот Прохвост явно учуял колбасу.

Носом-баклажаном ведьма кивнула на корзинку:

– Что у тебя там, детка?

– Гостинцы для вас.

– Давай-ка её сюда, сюда, не оставляй там, – протянула ведьма руки с длинными пальцами, – Не то либо Прохвост, либо гномы лишат меня гостинцев твоих. От тоже бестии, эти гномы! Одних проучишь, другие донимают.

Принцесса подала корзинку. Изольда откинула салфетку и начала перебирать гостинцы, словно обнюхивая.

– Так, что у нас тут? Маслице, хлеб, сыра кусок, колбаски, яблоки. А где же бланманже, круассаны, безе с королевского стола? Куропатки под соусом бешамель? Взбитые сливки, на худой конец?

– Ни бланманже, ни круассанов, ни безе, ни взбитых сливок мы не видим вот уже целый год. И куропаток под соусом тоже.

– Ах, да, да, я это знаю, – кивнула ведьма и печально свесила уголки лиловых губ, – Мне всё это известно. Бедное дитя! – Изольда закатила глаза. – Это и привело тебя ко мне?

– Да, и не только.

Принцесса начала взахлёб рассказывать о предстоящей помолвке с королём Филиппом, о бедном герцоге и Золотой рыбке.

– Так, так, так! – Ведьма остановила её властным жестом. – Один момент!

Словно огромная птица, в сопровождении причудливых теней, метнулась она в тёмный угол комнаты и оттуда бережно, словно китайскую вазу, принесла медный горшок с водой и поставила на стол. С двух сторон от горшка водрузила свечи в позеленевших подсвечниках. Подожгла лучину в очаге и зажгла свечи. Наконец, поманила длинным пальцем принцессу. Вот теперь, дитя моё, рассказывай ещё раз о своих проблемах, да так, чтобы губы твои были над водой. Чтобы вода слышала тебя. Поняла меня?

Принцесса кивнула.

– Начинай! – властно махнула рукой ведьма. – Только не опали волосы о свечи.

Алоиза наклонилась над горшком. Когда она начала говорить, по поверхности стали расходиться круги. Пламя свечей причудливо изгибалось от каждого её звука, и зловещие тени метались по комнате. Ведьма слушала, изогнув одну бровь, и кивала головой с буйной иссиня-чёрной шевелюрой. Когда принцесса закончила, Изольда отстранила её от горшка и сама склонилась над ним.

– Теперь посмотрим.

Ведьма провела над поверхностью воды растопыренной пятернёй. И, когда убрала руку, из воды на неё глянул подбоченившийся король Филипп Смелый. Ведьма отшатнулась.

– Это что за мумия? – глянула она на принцессу, вытаращив глаза.

– Король Филипп, с которым меня завтра хотят обручить.

– Не переживай, детка! Коли ты ко мне обратилась, этому не бывать!

Ведьма так уверенно сказала, при этом так убедительно тряхнула всклокоченной шевелюрой и рубанула рукой, что принцесса с облегчением вздохнула.

Изольда провела ладонью по воде в сторону, и портрет Филиппа исчез, словно уплыл. Теперь появился герцог. Как он был прекрасен в своей печали! Глаза принцессы засветились от восторга, и это не ускользнуло от ведьмы.