– Леди Полина, я жду вас, – пропела Жизель, выглядывая из шатра. Ее длинные золотые сережки, покачнувшись на ветру, тихо звякнули, и в этом звуке мне послышался похоронный марш…

Все, перед смертью не надышишься. Я приветливо улыбнулась и зашла к ведущей в ее «гнездышко».

Мы уселись друг напротив друга в плетеные кресла. Нас разделял белый столик, на который заботливо поставили графин с лимонадом или чем-то похожим, два чистых стакана и вазочку с конфетами. Явно старались создать видимость дружеской беседы.

– Вы уже у нас освоились? – Женщина демонстрировала гостеприимство. – Слышала, в вашем мире нет магии. Наверное, не ошибусь, если скажу за всех жителей Ландории, что это странно. Как так можно? Это же все равно что жить в мире без воды и воздуха! Ладно, мы, а каково пришлось вам! Скажите, вы испугались?

– Сначала было страшновато, но я почти привыкла, – ответила, не вдаваясь в подробности. Опрос уже начался или это прелюдия?

– Бедняжка, надеюсь, вы скоро адаптируетесь. Что ж, начнем?

Что? Это было не началом интервью, а всего лишь ни к чему не обязывающим трепом? Так и знала, что меня ждет подвох.

Я кивнула, выражая согласие.

– Расскажите о вашей первой любви. Кто он? Как все происходило?

Вот это я попала… Настоящих отношений у меня еще не было, а мои влюбленности всегда были краткими, несерьезными и не заходили дальше добавления в друзья в соцсети и парочки свиданий. Но если скажу правду, меня сочтут бесчувственной и нудной. Или подумают, что я привираю. Ну да, случилась однажды в моей жизни «любовная одержимость», свойственная многим подросткам, чего греха таить! Эх, была не была…

– Мне неловко об этом рассказывать, – совершенно честно призналась я. – Понимаете, он – вампир. Из другого мира.

Глаза Жизель расширились от любопытства.

– Невероятно! То есть это так романтично! А он любил вас?

– Нет, – вздохнула я. – Я его обожала, писала ему письма, а он… Не замечал, что я существую. Я была тогда совсем ребенком и воспринимала это как величайшую трагедию.

– Вампиры очень высокомерные существа, – с видом знатока подметила Жизель. – Бедная девочка, вы так храбро бились за свою любовь!

– Самое ужасное, – я решила нагнать страстей, – что он все-таки влюбился в смертную. Но не в меня, а в другую девчонку.

Жизель схватилась за голову:

– Не может быть! Какой злодей! Вы ревновали?

– Безумно. Но недолго, потому что ненависть отравляет человека. Новая любовь стала для меня спасением. Так мне казалось сначала…

– Он тоже был вампиром?

– Нет, оборотнем.

– Ох, а у вас губа не дура, любите необычное. А в кого он оборачивался, если не секрет?

Мои губы невольно растянулись в мечтательной улыбке.

– В большого красно-коричневого волка. Он был такой пушистый!

– Что вы говорите! И он полюбил вас?

– Понимаете, – я стыдливо опустила глаза, – когда мне показалось, что наша дружба может перерасти в нечто большее, выяснилось, что он… любит другую.

Ведущая, по-моему, сочувствовала уже по-настоящему:

– Ах, как вам не повезло!

– Но это не самое страшное. Оборотень без памяти влюбился в ту же девчонку, что и вампир.

У Жизель аж щеки раскраснелись от избытка чувств.

– Как это могло произойти, вы же просто душечка! Что в разлучнице было такого, что свело этих мужчин с ума?

Я пожала плечами:

– Ничего. Внешность самая обычная, ума не больше, чем у меня, и рот постоянно открыт. Вроде бы от нее пахло вкусно, уж не знаю почему. Я не нюхала.

– И все же любопытно, кому из них она досталась?

– Вампиру. Оборотень смирился с этим только тогда, когда положил глаз на их новорожденную дочь.

Жизель схватилась за сердце и стала неистово обмахиваться веером.