– Зачем ты ведешь меня туда? – спросила Аллегра, наконец выказав страх.

– Чтобы скормить тебя медведям. Поторопись, я не могу топтаться тут всю ночь.

– Твой отряд ждет тебя там? – Девушка подошла ближе к нему и серьезно взглянула на него. – Ты ведь не оставишь меня с ними? Люди злы на моего отца, и я… чувствовала бы себя в большей безопасности, если бы ты был рядом.

– В безопасности? – изумился Лазар. Смущенно посмотрев на него, она отважно улыбнулась и заправила за ухо выбившийся локон.

– Я знаю, ты не позволишь им обидеть меня, поскольку один раз уже спас.

И Лазара вдруг осенило: эта девушка доверяет ему! Так вот почему она так покладиста!

Лазутчики, конечно, рассказали ему о демократических настроениях этой маленькой патриотки, усвоенных ею в Париже, где она общалась с философами и писателями. Аллегра Монтеверди была настоящей защитницей народа. Лазар знал о благотворительности этой девушки и ее попытках сохранить мир. Она действовала так, словно желала искупить грехи отца.

«Не давай ей ложных надежд. Она должна узнать правду», – подумал Лазар, но не нашел в себе сил рассказать Аллегре все.

Какой толк от того, что она проведет последние часы своей жизни в смертельном страхе? Лазар не хотел причинять ей лишних страданий. Страдать должен Оттавио Монтеверди, а не она. «Нет, пусть Аллегра осознает всю серьезность сложившейся ситуации постепенно, – решил он. – Возможно, так ей будет легче».

Она смотрела на него огромными глазами – с надеждой, доверием и страхом.

Как же посмел ее бессердечный жених посягнуть на такую невинность? А ведь Доминик хотел надругаться над ней! И Лазар тотчас решил послать людей за Домиником – он схватит виконта и убьет.

Возможно, хоть это немного успокоит его совесть.

Лазар прижал ладонь к ее лицу, охваченный необъяснимой печалью. Судьба сделала их врагами. Будь он сегодня принцем – а Лазар не сомневался, что его отец все еще здравствовал бы (ему было бы сейчас шестьдесят лет), – и если бы Аллегра стала фрейлиной его маленькой сестры принцессы Анны, точно так же, как ее мать, синьора Кристина, когда-то была фрейлиной его матери, королевы Юджинии, то кто знает? Возможно, он покорил бы эту девушку и научил бы ее искусству любви.

– Пойдем, крошка. У нас мало времени. – Лазар взял Аллегру за руку и повел во тьму.

«Этот мятежник – загадка», – думала Аллегра, когда Лазар ввел ее в пещеру, которая была темнее его черных как ночь глаз. Она видела, с какой жестокостью он бил Доминика, поэтому и представить себе не могла, что его большие руки могут с такой нежностью поддерживать ее.

– Здесь где-то должен быть факел и кремень, – пробормотал Лазар и, оставив девушку, отправился на поиски. Она ничего не видела в кромешной тьме, но слышала его движения.

– Кто ты? – спросила она, и ее голос эхом разнесся по пещере.

– Тебе это незачем знать.

– А как мне тебя называть?

– Как угодно. Это не имеет значения.

– А для меня имеет.

– Почему?

Она пожала плечами:

– Вежливость.

– Сожалею, но это не для меня.

Эхо, разносившееся под сводами, свидетельствовало о том, что пещера гораздо больше, чем предполагала Аллегра.

– Каковы твои условия?

Его молчание сказало ей, что и это она не должна знать.

– Что это за место?

– Перестань задавать вопросы!

Аллегра услышала скрежет кремня по стали и увидела искры. Вскоре маленький огонек разгорелся и осветил смуглое лицо незнакомца, его сверкающие черные глаза и густые брови. Возможно, ей надо не восхищаться им, а бояться его? Нет, Аллегра была уверена, что человек с таким веселым смехом и такими ласковыми руками не может быть жестоким.