Принц песка: Цена бессмертия Зохра

Султанат Аль-Дюн, некогда жемчужина юга, теперь медленно покрывался серой вуалью увядания. Его города, построенные из золотистого песчаника и белого мрамора, все еще сияли под безжалостным солнцем, но блеск этот был тусклым, лишенным прежней живости. Шумные базары опустели – меньше товаров прибывало из дальних оазисов, меньше воды было для караванов. В воздухе витал едкий запах пыли и горечи, запах умирающей земли.

Великая Река Загар, что тысячелетиями питала центральные земли Султаната, превратилась в тонкий, ленивый ручеек, который едва достигал столицы. Оазисы, что раньше были пышными островами жизни посреди бескрайних песков, теперь скукоживались, их пальмы клонились, а источники иссякали, оставляя после себя лишь треснувшую глину. Даже самые глубокие колодцы давали лишь мутную, теплую воду.

Это была Пустынная Засуха – не просто отсутствие дождей, что было обычным для этих земель. Это было что-то иное, злое, магическое. Она высасывала жизнь из самой сущности мира, из песка. Песок, что должен был быть плодородным, несущим в себе древние воды и энергии земли, теперь был мертвым, сухим, бесплодным. Он не просто лежал – он болел.

Принц Тарик ибн Файсал чувствовал эту болезнь острее, чем большинство. Для других это было бедствие – голод, жажда, разорение. Для Тарика это была боль. Не физическая, но глубокая, идущая откуда-то из-под его ступней, из глубины земли, с которой у него была необъяснимая, интимная связь.

С самого детства он чувствовал песок иначе. Он мог предсказать, откуда придет буря, просто «слушая» изменения в его вибрациях. Касаясь земли, он иногда ощущал мимолетные отголоски прошлого – шаги древних путников, шелест забытых одежд, едва уловимые ароматы, давно исчезнувшие. Эта способность была пугающей, одинокой и непонятной. Придворные считали ее странностью, визири – даром, но никто не знал, как ее использовать.

Теперь эта связь стала мукой. Каждый день Тарик чувствовал, как песок вокруг него увядает, как его «дыхание» становится все более немощным. Он видел, как умирают оазисы, и чувствовал их боль, словно она была его собственной. Он ходил по дворцу, слушая бесконечные жалобы и предложения, но его разум был сосредоточен на тихом, отчаянном стоне земли под ногами.

Ему был двадцать один год, и он должен был быть символом надежды и силы. Вместо этого он чувствовал себя бессильным капитаном на тонущем корабле, окруженным испуганным экипажем и пассажирами. Его отец, Султан Файсал, старел не по дням, а по часам, сломленный горем и бессилием перед катастрофой, которую никто не мог остановить. Бразды правления все больше переходили к Тарику, но что мог сделать принц, когда сам мир вокруг него рассыпался в прах?

Военные экспедиции за водой потерпели неудачу. Молитвы не принесли дождя. Жрецы древних храмов шептали о гневе богов или джиннов, но их ритуалы остались без ответа. Ученые изучали землю, но не находили причин. Алхимики пытались создать эликсиры жизни, но их зелья лишь ускоряли увядание.

Тарик провел бесчисленные часы в пыльных дворцовых библиотеках, изучая древние свитки и скрижали, надеясь найти хоть какой-то намек, хоть какую-то забытую мудрость. Он читал о великих султанах прошлого, о битвах с джиннами, о городах, построенных на магии песка. И среди этих историй, похороненных под веками пыли и забвения, он наткнулся на легенду.

Легенду о Бессмертии Песков.

Сначала он отмахнулся от нее как от очередной сказки о вечной жизни – пустой мираж для отчаявшихся. Но его связь с песком реагировала иначе. Когда его пальцы скользили по древнему пергаменту, описывающему Бессмертие, песок под дворцом отвечал слабым, но отчетливым резонансом. Не желанием жизни для одного человека, а обещанием жизни для земли.

Легенда говорила о месте, где Пустынная Засуха не властна, месте в самом сердце Великого Моря Песка, известном как Сердце Бури. Там, согласно преданиям, находился источник или сущность Бессмертия Песков – сила, способная вдохнуть жизнь даже в самую мертвую землю. Но путь туда был смертельно опасен, а само Бессмертие окутано тайнами и предостережениями.

Двор был в панике. Народ роптал. Время истекало. Еще один оазис сообщил о полном иссякании. Еще один караван не вернулся.

Тарик стоял у окна, чувствуя агонию песка. Он понимал, что традиционные методы исчерпаны. Ученые, визири, генералы – никто не мог предложить решение. Только песок, его древний, умирающий друг, казалось, указывал путь. Путь, описанный в легендах, путь в самое сердце опасности.

Цена Бессмертия? Возможно, это была цена его собственной жизни. Или, что гораздо страшнее, цена его души. Но глядя на увядающий город, чувствуя боль своей земли, Тарик знал, что у него нет другого выбора.

Он должен найти Бессмертие Песков. Не ради себя, а ради Аль-Дюна. Даже если ради этого придется пройти сквозь самое сердце бури и заплатить цену, которую никто из смертных никогда не платил. Дыхание Засухи становилось все тяжелее, и он чувствовал, что времени почти не осталось.

Столица Султаната Аль-Дюн некогда носила имя Город Тысячи Миражей не просто так. Стены из полированного песчаника, которые меняли оттенок от рассвета до заката, купола мечетей, покрытые золотом и лазурной плиткой, сады, где журчали фонтаны и цвели невиданные цветы – все это создавало впечатление ослепительного чуда, возникающего из самого сердца пустыни. Путешественники, изможденные долгим путем, клялись, что вид города был настолько прекрасен, что казался миражом.

Теперь это название приобрело новый, горький смысл. Город действительно становился миражом – призраком былого величия, медленно тающим под беспощадным солнцем.

Принц Тарик прошел по центральному коридору дворца, его шаги эхом отдавались от мраморных стен. Звук был сухой и резкий, лишенный мягкости, которую придавала бы влага в воздухе. Даже здесь, в сердце королевской резиденции, Засуха оставляла свои следы. Роскошные ковры, некогда яркие, потускнели от пыли, которая, казалось, проникала повсюду. Росписи на стенах, изображающие пышные праздники и охоты, выглядели издевательством над реальностью.

Он вышел во внутренний ри́ад, центральный двор с фонтаном и бассейном. Когда-то это место было оазисом прохлады и спокойствия. Теперь фонтан молчал, его чаши были полны сухих листьев и пыли. Вода в бассейне испарилась, оставив лишь потрескавшуюся, пожелтевшую глазурь на дне. Деревья, которые дарили тень и благоухание, стояли сухие, их ветви ломались от малейшего прикосновения, а листья опали, обнажив уродливую корявость стволов.

Тарик остановился у края высохшего бассейна. Он опустил руку, касаясь горячей, шершавой поверхности. Под его пальцами он почувствовал не только мертвую глазурь, но и землю под ней. Землю, которая когда-то была влажной и плодородной, а теперь была твердой и безжизненной, словно камень.

Боль в его сознании усилилась. Она не была физической, но ощущалась как тупое, ноющее давление где-то глубоко внутри, связанное с этим чувством земли. Каждый иссохший сад, каждый опустевший колодец в городе отзывался этой болью. Его связь с песком, этот дар или проклятие, делала его свидетелем агонии своего мира.

Утренние часы были посвящены аудиенциям. Визири, эмиры, старейшины из дальних провинций – все приходили к нему, надеясь на мудрость или чудо.

Первым был главный визирь, старый и почтенный Малик. Его лицо, обычно спокойное и уверенное, теперь было изборождено новыми морщинами беспокойства.

«Ваше Высочество,» начал Малик, его голос был тихим, «донесения из Ас-Салтада тревожны. Оазис, что кормил треть северных земель, полностью иссяк. Люди покидают свои дома, превращаясь в беженцев. Мы не можем их прокормить, не можем напоить.»

Тарик кивнул. Он уже чувствовал смерть Ас-Салтада несколько дней назад – внезапное, мучительное угасание жизни в земле под ним.

«Прикажите открыть склады зерна,» сказал Тарик, зная, что это лишь временная мера. «Выделите средства на покупку продовольствия у наших соседей, если они еще готовы продавать.»

Малик покачал головой. «Соседи сами страдают, Ваше Высочество. Или видят в нашей слабости возможность. Караваны из Ас-Шарки требуют тройную цену за воду, а эмиры Аль-Гариба собирают войска на наших границах, готовясь захватить то немногое, что у нас осталось.»

«А что говорят ученые?» спросил Тарик, чувствуя, как поднимается усталость.

«Они роют землю, изучают состав песка, но не находят причин. Это не просто отсутствие воды, принц. Это словно сама жизнь уходит из земли.» Малик сглотнул. «Некоторые говорят о проклятии.»

Затем пришел глава гильдии торговцев. Его жалобы были о пустеющих базарах, о нехватке товаров, о караванах, которые не решаются отправляться в путь.

«Принц, скоро у нас не будет ничего, чтобы продавать или покупать. Город голодает. Народ теряет надежду.»

За ним – командующий стражей, говорящий о росте преступности, о беспорядках в бедных кварталах, где отчаявшиеся люди готовы на все ради глотка воды.

Тарик слушал, задавал вопросы, отдавал приказы – но чувствовал себя так, словно переставлял мебель в доме, который рушится. Все их усилия были лишь отсрочкой неизбежного. Он ощущал это каждой клеточкой своего существа, потому что чувствовал это в самом песке под ногами.