– Как Робинзон и Пятница! – подхватила я.

Он рассмеялся своим звонким мальчишеским смехом. И всё-таки он был очень хорош, этот мальчик с голубыми глазами! Я придвинулась ближе и, обняв его, чмокнула в губы, а потом, откинув одеяло, спрыгнула с кровати и отправилась в душ.

Тётя Роззи этим утром была в хорошем настроении, она мило шутила за завтраком и не стала долго задерживать нас в своей уютной гостиной. Оуэн подогнал к крыльцу красный автомобиль Тома, а Беггинс лично поставила на заднее сидение красивую плетёную корзинку с двойной крышкой. Я заглянула в свою большую пляжную сумку, проверяя, не забыла ли косынку и солнцезащитный крем, который мог понадобиться не только мне, но и моему белокожему жениху.

Потом мы ехали по дороге, и ветер трепал мои распущенные волосы. Том выехал на дорогу, ведущую к морю, проехал мимо домика Кристофера Брэдли и вскоре свернул на неприметную грунтовую дорогу, которая спускалась вниз. Пляж был небольшой, но очень уютный. Светлая полоса чистого песка в окружении отвесных скал, над которыми кружили чайки. К тому же мы действительно оказались здесь одни.

Мы расстелили плотные покрывала в тени слегка нависающей скалы. Песок здесь был довольно холодный, но воздух уже успел прогреться, и ласковое море плескалось в каком-то десятке метров от нас, набегая на песок жемчужными барашками мелких волн. Вода была тёплой, как парное молоко, и это напомнило мне недавний беспечный отпуск в Хэмпшире. С блаженным видом я улеглась на тёплый песок и надела тёмные очки. Том присел рядом и, зачёрпывая песок, тонкой струйкой выпускал его вниз. Он посматривал на меня и сладко жмурился, как довольный котёнок.

– Ты такая красивая… – выдохнул он, наконец. – Я ещё тогда на берегу, когда впервые увидел тебя, подумал, что никогда не видел таких красивых девушек. У Джейми всегда были красивые подружки, но таких как ты не было. Поэтому он злится… Завидует.

– Вряд ли, – усомнилась я. – Мне кажется, что я совсем не в его вкусе. Он почти не смотрит в мою сторону.

– Хорошо, если так… – пробормотал Том.

Я приподнялась и, сняв очки, внимательно посмотрела на него.

– Если ты хочешь знать моё мнение о нём, то я думаю, что он избалован, заносчив и эгоистичен. И, честно говоря, даже не пытается это скрыть. Мне не нравятся такие мужчины, но, поскольку он твой брат, я стараюсь быть предельно вежливой и терпимой.

Я была почти искренна в этот момент, потому что вспомнила его вчерашнюю выходку. Том печально взглянул на меня.

– Знаешь, он не всегда был таким. Вернее, белым и пушистым он не был никогда, но он хотя бы прислушивался к мнению других. И был внимателен ко мне… И мне этого не хватает.

– Что-то случилось? – спросила я, поняв, что ему хочется поговорить об этом.

При этом я подумала, с кем ещё ему говорить о Джеймсе? С Дэбби, которая так близка со старшим братом, но, то и дело одёргивает младшего? С сэром Артуром, который, похоже, стремится приучить Тома к самостоятельности, считая, что он уже достаточно взрослый для этого, или с тётей Роззи, так и застывшей в роли любящей, но строгой воспитательницы? Я вспомнила, с каким восторгом Том следил за Джеймсом, когда тот стрелял по летающим мишеням, и как покраснел после его слов, в которых явно прозвучала насмешка. Конечно, он гордился своим старшим братом, он восхищался им и так хотел быть на него похожим. И эти бесконечные издевки и придирки не столько злили, сколько приводили его в отчаяние. В сущности, Том был очень одинок в своей семье, среди этих сильных, самостоятельных и самодостаточных людей, не привыкших к излишним сантиментам. И от меня он, скорее всего, ждал того, что недополучал от них.