Потому что он никогда не входил в эту дверь и не выходил из нее, я понимаю. Эта дверь была для пиратов, дегенератов. Хорошо сыграно, Сми.

Но если я что-то и знаю, так это как быть тем, кем кто-то хочет меня видеть, достаточно долго, чтобы ослабить бдительность.

А потом я их ем.

– Прощай, Сми.

Ее прощание – это резкое хлопанье дверью у меня перед носом.

Я начинаю спускаться по тропинке.

Время для плана Б.

Глава 3

Уинни

Я просыпаюсь замерзшая. С тех пор, как прибыла в Неверленд, это было теплое тропическое место. Никогда не было так холодно.

Я чувствую тепло парней вокруг меня. Вейн, его крепкая фигура у меня за спиной, его рука крепко обхватывает меня за талию. Баш передо мной, мои ноги переплелись с его.

Кас на другом конце кровати, его рука обхватила мою лодыжку.

И все же… мурашки по коже.

Я открываю глаза навстречу раннему утреннему свету, первым лучам солнца, льющимся через открытые окна моей спальни.

Только свет разбавленный, скорее серый, чем оранжевый.

И… это падающий снег?

Я приподнимаюсь на локте. Вейн стонет позади меня. Баш тянется ко мне.

– Слишком рано, Дарлинг, – бормочет он. – Возвращайся в постель.

– В Неверленде когда-нибудь идет снег? – Спрашиваю я.

Густые хлопья кружатся на свету, и когда ветер меняется, они проникают в комнату через открытое окно, тая в крошечных лужицах на полу.

Темные брови Баша хмурятся.

– Никогда.

– Ну, идет снег. Прямо сейчас.

Его глаза распахиваются. Он хмурится еще сильнее, когда смотрит на меня, сон исчезает из его взгляда.

Затем он резко выпрямляется и проверяет окно.

– Какого хрена?

– Что происходит? – Спрашивает Кас, его голос приглушен ото сна.

У меня в груди нарастает давление. Мне требуется секунда, чтобы распознать это старое чувство страха. Я выросла, полная им. Это преследовало меня, как призрак, растекаясь по пустым стенам, прячась в темных углах. Паника охватывает меня прежде, чем я успеваю проанализировать, откуда все это берется, почему это здесь.

Я снова ребенок, прячущийся от страшилищ, напуганная тем, что принесет будущее, в ужасе от безумия.

Мое дыхание учащается.

Вейн садится позади меня, прижимаясь ко мне теплом своей груди.

– С тобой все в порядке, Уин. – Его голос темен и тяжел у моего уха, и мой желудок переворачивается.

Теперь, когда мы с Вейном разделяем Тень смерти Неверленда, от него не спрячешься. Он знает все, что я чувствую. Все, чего я боюсь.

Я не знаю, почему от этого знания у меня на глазах выступают слезы.

Разве я всегда не жаждала любви? Нуждалась в защите и заботе?

Так почему же я чувствую себя такой чертовски уязвимой? Его глубокое знание моих слабостей раздражает, как свежая шерсть.

– Что-то не так, – говорю я ему.

Кас встает с кровати и направляется к ряду окон. Его дыхание застывает в воздухе.

Страх растет.

– Где Питер Пэн? – Спрашиваю я.

Мы оглядываем комнату, наконец замечая его отсутствие. Он убежал в свой склеп? Мы слишком много значим для него? Я слишком много значу для него?

Соскакивая с края кровати, я встречаюсь с Касом у окна. Его волосы распущены, рассыпаются по плечам, и ветер подхватывает их, развевая вокруг нас, как занавес из темного шелка. Они щекочут мое обнаженное плечо.

Снаружи Неверленд покрыт тонким снежным покровом, а за домом серый пляж, волны разбиваются о берег.

Страх обвивает мои ребра, как змея.

Я поднимаю взгляд на Каса.

– Ты когда-нибудь видел Неверленд таким?

Его прищуренные глаза устремлены на горизонт, брови нахмурены.

– Никогда, – признается он.

– Что это значит?

И затем я слышу это, отдаленный звук боя. И там, в лесу, вспышка золотого света.

Я знаю, что это Пэн.

На мне только майка и трусики, поэтому я натягиваю первую попавшуюся одежду – обрезанные шорты. Баш уже за дверью, и я следую за ним через чердак, балкон и вниз по лестнице.