За всё время мне запомнился только один эпизод полной идиллии между матерью и её супругом. Как-то раз я застала их лежащими в обнимку на диване. Рядом растянулся кот, которого мать поглаживала. Это был единственный случай, когда я видела мать особенно спокойной и удовлетворённой в обществе отчима.

Коты в нашем доме бывали, хотя с животными у нас были сложные отношения. Котов нам заводить разрешали, но они либо вскоре умирали, либо их тихонько отвозили на птицефабрику, либо случалось что-то ещё. Убирать за ними мы часто забывали, поэтому дома воняло, мебель была подрана. Помню, один из котят любил гадить у изголовья кровати матери. Ничего не помогало, пришлось от него избавиться. Ещё у нас были хомяки, которые тоже жутко пахли.

Я увлекалась аквариумными рыбками, мать меня в этом поддерживала. Начала я с круглого двадцатилитрового аквариума, закончила большим сорокалитровым. С последним случилась забавная история. Треснувший аквариум нам достался в обмен на старый телевизор с испорченным кинескопом. Обнаружив течь, я расплакалась. Воду в него можно было налить только до половины. Каким-то образом матери удалось его починить.

Не помню, чем закончилось это увлечение, но я всегда мечтала о большом аквариуме с разнообразными рыбками. Читала о разных видах и их совместимости. Много информации сохранилось в памяти до сих пор.

Когда мне было девять, родился младший брат. Уже в первый год совместной жизни у матери и отчима начались проблемы в отношениях. Оказалось, что он был закодированным алкоголиком. Не знаю, что стало причиной его возвращения к этой пагубной привычке, помню только, как на последних сроках беременности мать часто плакала, закрывшись в спальне.

Однажды Ильхам Таирович попытался поднять на мать руку, когда она готовила в кухне. Она схватила сковородку с кипящим маслом и пригрозила ответить. Больше он её не трогал.

Аида, моя старшая сестра, сразу приняла его несколько враждебно. С годами это чувство в ней только усиливалось. Они постоянно ругались, дошло до того, что однажды она встала у входной двери и стала кричать:

– Айгуль, дай мне нож!

Я сидела в зале и молчала. Вмешиваться в их ссоры было себе дороже. Он пошёл и сам принёс ей кухонный нож. Слава Богу, в тот раз обошлось без крови. Несмотря на нетрезвое состояние, ему удалось угомонить её и самому не сорваться. А Аида могла вывести из себя любого. С психикой у неё явно были проблемы. Подозреваю, что они есть и сейчас, во взрослом возрасте.

Во время родов у матери случилась клиническая смерть. Она рассказывала, что в тот момент у неё были видения. Пока врачи откачивали её, она летела куда-то вверх. Видела своё тело, лежащее на операционном столе. Какие-то голоса говорили ей:

– Тебе ещё рано. Ещё не время. Ты нужна своим детям.

Она вернулась.

И вот кесарево сечение – мальчик родился крупный. Мы сидели у телефона и ждали вестей из больницы, боялись за мать. Кажется, были разговоры о том, кому нас отдадут на воспитание в случае её смерти. А может, это я в уме перебирала варианты от страха. Об отце, конечно, речи не шло.

Всё обошлось, но после этого у матери было подорвано здоровье, что сказалось на нашей дальнейшей жизни.

Активная стадия пьянства у Ильхама Таировича началась после рождения сына Рафика. Он отметил это с собутыльниками, а потом уже не смог остановиться. Атмосфера в семье заметно ухудшилась. Нет, она стала просто ужасной. У нас стали часто собираться его друзья, пили, о чём-то шумно разговаривали, спорили. Спал он в зале на полу, не раздеваясь. Запах грязной одежды, вонючих носков и перегара стоял невыносимый.