Черт, упершись рогами в край котла, переставил вилы, надавил, котел чуть выпрямился.

– Домкрат нужен, вилы коротки, рычага не хватает, – дал я совет.

Черт не ответил, было видно, как под шкурой у него бугрились от напряжения мышцы. Котел еще чуть двинулся.

– А зачем тебе котел? – спросил я. – Твой грешник все равно утоп. Его смыло куда-то. Отдохни лучше.

Черт надавил на вилы, рукоятка с треском обломилась, котел, загудев, повалился на бок, черт еле успел отпрыгнуть.

– Пипец! – сказал он, почесав затылок.

– Согласен, – кивнул я.

Нарастающий вой раздался совсем рядом.

– Воздух! – заорал я и прыгнул в щель между дольменами. Кипяток начал остывать, я оказался по грудь в горячей воде. Новый котел рухнул точно на то место, где я только что стоял. Наверное, я все-таки на какое-то время потерял сознание.

Я захлебывался в кипятке, на меня сыпались осколки камня. В голове гудело. Потоком воды меня вытащило из щели и повлекло по улице прямо в огненную трещину. От удара из Ленкиного дольмена выкинуло пробку, я сумел ухватиться за край дыры, подтянулся, и вместе с водой меня внесло внутрь. Елена стояла по пояс в воде и истошно орала.

– Не бойся, не утонем, – сказал я, – мы уже мертвые.

– Фу, верно, – перестав кричать, выдохнула она и уже спокойным голосом спросила: – Что происходит?

– Котлы с грешниками с неба падают.

– Ни хрена себе.

– Это точно, – согласился я.

Вдалеке снова ухнуло.

– Еще опять трещина в земле появилась, из которой в прошлый раз тварь с зашитой мордой лезла. Оттуда огонь, а туда вода течет. Рвануть может, – задумчиво сказал я.

И тут включили инфразвук. «Починили, козлы», – успел подумать я, падая в воду. Под водой инфразвуковой удар чувствовался сильнее, я высунул голову. Водоворотом билась Елена.

«Надо к себе перебираться, там может быть потише», – подумал я. Я ухватил Елену за руку, та с ужасом уставилась на меня и, рванувшись в сторону, врезалась в стену. Ударил ее по щеке, пытаясь привести в чувство, она вцепилась мне в лицо ногтями. Я еле вырвался. Плюнув на альтруизм и сжимая зубы, чтобы не орать от страха, полез наружу.

Улица тонула в облаках пара. Мне показалось, что я вижу смутные силуэты там, где начиналась трещина. «Как их не сносит?» – удивился я: течение воды, стремившейся в преисподню, было довольно сильным. «Сколько же воды в этих котлах», – подумал я, со страха перескакивая поток в два прыжка.

В дольмене жидкой грязи было до середины бедер. Скользкая, мокрая пробка выскальзывала из рук. Я еле заткнул вход. Стало полегче, но инфразвук все равно проникал. Посмотрев на трещину в потолке, вздохнул, самому мне ее не заделать.

«Ну, хоть свет есть теперь, – подумал я. Мне показалось, что в трещине мелькнули чьи-то глаза. – Черт, что ли, подглядывает?»

– Какое же дерьмо, – пробормотал я, стоя почти по жопу в дерьме. – Ни сесть, ни лечь. И сколько это будет длиться? – я страдал от инфразвука и начинал потихоньку мерзнуть. Свежего кипятка не поступало, и грязь быстро остывала.

Я прислушался, на крыше черт жутко, пробирая до самых печенок, скрипел своим котлом. «Мало мне инфразвука, – подумал я. – А бУхать вроде перестало. Кончился котлопад этот, что ли?»

Надо было, конечно, выглянуть, посмотреть, что там делается, но мне не хотелось увеличивать интенсивность инфразвука, и так еле терпел.

Я походил по дольмену, перемешивая ногами грязь. «А то застынет дерьмо, и я в нем останусь торчать, как памятник нерукотворный. Вроде уровень чуть понизился, или только кажется?»

С крыши послышался душераздирающий визг, топот, мат черта, удары и крики. И в щель опять хлынул кипяток. Я вжался в стену. Визг и крики наверху прекратились, душ тоже. Черт сказал: «Вот суки», – и выматерился последний раз. С крыши в щель что-то со звоном провалилось, плюхнулось в грязь и ушло на дно. Наклонившись, я пошарил рукой и вытащил наконечник вил.