Однако первой появилась ангел. Я вежливо встал.

Мисюэль не светилась, она сверкала. Искры слетали с кончиков ее пальцев. Коронным разрядом, затмевавшим даже нимб, светились волосы. Глаза горели золотом. «Почему золотом? – удивился я. – Вроде глаза у нее голубые?» Пахло морем. И она даже не обратила внимания на открытую дверь в дольмен.

– Андрей! – почти крикнула ангел. – Я узнала, что вы собираетесь отказаться от своих показаний. Пока не поздно, пока вы этого не сделали, я хочу предостеречь вас от этого необдуманного шага…

Я молчал. Любовался ангелом и молчал. Улыбнулся, вспомнив:

«Взволнованно ходили вы по комнате

И что-то резкое

В лицо бросали мне».

Мисюэль перестала маятником мотаться по дольмену, резко остановилась.

– Андрей? Вы вообще меня слышите?

Я кивнул.

Ангел устало опустилась на матрас. Я сел рядом.

– Андрей, почему вы готовы сдаться, даже не начав борьбы?

– Я конформист, – улыбнулся я в ответ. – Делаю, что велят. Порождение порочной советской и постсоветской действительности. Запуганное произволом и террором властей.

– Почему запуганное, почему средний род? – удивилась ангел.

– Порождение, значит запуганное, – улыбнулся я.

– Андрей! Я вам о серьезных вещах, а вы все шутите, – и Мисюэль снова пустилась в рассуждения и увещевания.

Я смотрел и не слушал. Любовался профилем, вдыхал запах. Вспомнил о брюнетке в подполе, черт, все-таки я предпочитаю блондинок. Ангел громко произнесла имя демона. Я встрепенулся. «Оринас! Крошка здесь», – послал я шифровку.

– Андрей, подумайте, прежде чем принимать окончательное решение. Еще есть время.

Она коснулась моего колена.

– Не бойтесь, Господь вас не оставит.

«Ну да. На четвертом круге», – мысленно усмехнулся я и сказал:

– Мисюэль, Оринас очень просил вас забрать светящийся шар, который вы мне дали. Он сказал, что, если его здесь найдут, у вас будут очень серьезные неприятности. Пожалуйста.

Я встал и пошел в угол, копать.

– Я хотела, чтобы у вас была частичка света, хотя бы как символ. Символ будущего спасения, – грустно сказала ангел.

– Нет, Мисюэль, спасибо, но правда, это может оказаться очень опасно для вас. Я не подумал, когда просил, – я протянул шар.

– Мисюсь! – появился демон. – Рад тебя видеть, хорошо, что заглянула. Да, и шарик свой забери, пожалуйста.

– Оринас! – вскочила с матраса ангел. – Как вы можете? Ваше давление на грешную душу превышает все допустимые рамки.

Я задумался, может ли давление превышать рамки. Демон, по-видимому, тоже. Он, склонив голову на бок, молча смотрел на ангела.

Вход в дольмен загородила чья-то тень. Мы оглянулись. Внутрь влезал черт. Увидев ангела, шар, черт зажмурился и со словами: «Ой, господин Оринас, я, наверное, не вовремя», – полез назад.

– Куда! – остановил его демон. – Грешницу забери. Черт развернулся.

– Где она, кстати? – оглядев дольмен, спросил Оринас.

– Ушла, – развел руками я.

– Как ушла? Куда? – хором спросили все трое.

– Так, голая, взяла и ушла, – я с невинным видом смотрел на демона.

– Здесь все голые. Куда пошла? – нетерпеливо спросил Оринас.

Я пожал плечами.

– Не знаю. Да она и сама не знает. Просто ушла. Сказала, что не может оставаться в одном помещении с неверным, и ушла.

– Бл…! – выругался демон. – Извини, – покосился на ангела. – Беги, – велел он черту, – ищи, она не могла далеко уйти. Давно ушла? – спросил он меня.

Я снова пожал плечами.

– Не знаю, здесь же времени нет.

Оринас только крякнул.

– Беги, чего стоишь? – крикнул он черту. Тот мялся у входа.

– Я это, извиняюсь, – начал черт, – тут кнута не находили? – спросил он.

– Какого кнута? Ты что, кнут потерял? – удивился демон.