– Ты знаешь, что врать не хорошо? – мистер Бертон посмотрел куда-то выше меня, будто сзади меня кто-то стоял. – Особенно, когда за это наказывают.

Мгновение – и боль пронзила всё моё тело, заставляя истошно закричать. Это было слишком неожиданно и слишком жестоко. Спина горела от удара ремнём, в ушах стоял звон, я чувствовал, как маленькие капельки крови потекли по коже (ведь на мне не было футболки) – настолько был сильный удар, от которого я чудом остался в живых. Смотреть на того, кто это сделал, я не собирался. Зачем? Вдруг меня за это ударят ещё один раз? Я не хотел больше испытывать свою судьбу, которая была и так не милосердна ко мне.

– Как у тебя это получается? – с нажимом повторил вопрос мужчина, не проявляя ни капли сострадания ко мне.

– Одним прикосновением, – сумел выдавить из себя ответ я, дёргаясь от боли всем телом. Я не мог двигаться и вообще что либо сделать из-за связанных сзади рук, только мучиться своим положением. – Касаясь голой кожи человека, я могу превратить его в…

Слово «монстр» я не смог выговорить, так как сам являлся им. До этого я только у себя в голове думал о том, какой силой обладаю, но не делился этим ещё ни с кем, даже с Ванессой. И даже не собирался этого делать. Мой туманный взгляд упал на клетку, в которой с ещё большей яростью бушевал безумец. Видимо, ему нравилось, когда боль причиняли другим людям. Кончено, таким и был человек – сумасшедший и жестокий, даже если не признавался себе в этом сам.

– А что дальше происходит с человеком? – продолжал допрос Бертон, снова подойдя ко мне. Его глаза пылали жадностью и неудержимым желанием жестокости.

На несколько секунд я задумался, пытаясь понять его вопрос и отвлечься от раздирающей меня боли, но этого времени хватило, чтобы мой мучитель, стоявший сзади меня, снова ударил меня ремнём по спине. Второй удар был намного мучительнее и сильнее первого: боль чуть ли не отключила мне разум. Этот человек явно обладал недюжинной мощью и неимоверной жестокостью, чтобы бить беззащитного подростка, как я. Даже жир на моём теле не спасал от страданий. А оптимизм тем более. Страх заковал моё сердце на замок, не позволяя другим чувствам одолеть меня.

– У-у него по-появляются судороги, – захныкал я, даже не пытаясь скрыть свою слабость в виде слёз, которые жалко скатывались по щекам и падали на бетонный пол. – После чего он безумно кричит и разрывает на себе одежду или вырывает волосы. Сходит с ума, не справляясь с безумием. А потом нападает на людей, чтобы растерзать их и насытиться кровью.

Говоря эти слова, меня чуть ли не вырвало наизнанку, но в желудке было пусто, так что приступ проявился лишь в скручивании тела и дрожании. Перед глазами так и застыла картинка, где мама, вцепившись руками в раковину, истошно кричала, не в силах справиться с вирусом, который поселил в ней я.

Слёзы ещё сильнее потекли из глаз. А отчаяние и безвыходность убивала меня изнутри. Как и жестокость всего мира.

– Вот видишь, как хорошо, когда отвечаешь на вопросы, – нагнувшись ко мне, Бертон взял меня за волосы и поднял мою голову. На его лице красовалась кровожадная улыбка. – Я знал, как проходит процесс внешне, но я буду проводить над тобой эксперименты, чтобы узнать все тонкости твоей силы. Я всего лишь хотел тебя наказать и показать, что я люблю жёсткую дисциплину. Не будешь слушаться – будешь ещё сильнее страдать, понял? – он резко отпустил мою голову, отчего я закашлял и скривился от боли. – Сэнг, подними его, развяжи руки и позови Ханну. Допрос окончен.

Не мгновение я всё же успел порадоваться, что больше не надо испытывать страх и меня больше не будут мучить, после чего меня кто-то резко поднял на ноги, отчего я чуть ли не упал обратно на пол, но всё же удержался на ногах. Кто-то грубо мне развязал мне руки, а затем толкнул вперёд. Спина больно хрустнула, но я всё же сдержал стон и старался прекратить поток слёз.