– Он останется до утра?

Ева помолчала.

– Вероятно.

Окна мансарды выходили на восток, поэтому солнце бывало здесь лишь по утрам.

Невесомый тюль вздымался от игривого апрельского ветерка, и комнату наполнял аромат сирени, куст которой рос прямо под балконом. Ева прошла в просторную гардеробную и критически осмотрела себя в большое зеркало. Как любое существо женского пола, она была склонна к детальному анализу своей внешности. На Евин строгий взгляд, ее волосы никогда не лежали как надо. Сколько бы денег она ни тратила на модные укладки и самые современные уходовые средства, обещающие мгновенный эффект, ее волосы как будто жили своей жизнью. Они разлетались от малейшего дуновения ветра, норовили закрутиться не в ту сторону, в которую полагается, и в целом выглядели довольно хаотично. Парикмахер предложил остричь их покороче и добавить изюминку в виде асимметрии. Это придало Еве несколько дерзкий и подростковый вид, но проблему не устранило.

Кроме прически все было в порядке. Ева сняла с кронштейна несколько платьев и поочередно приложила их к себе.

– Вот это, светло-бежевое. – Послышался сзади голос Юли.

– Может все-таки капучино?

– Какая разница, в твоем гардеробе сто оттенков бежевого. Выбирай любой и не промахнешься. Не понимаю, зачем скупать вещи одного цвета. Это так скучно!

– И это говорит мне девочка, у которой в гардеробе сто черных балахонов.

Юля тяжело вздохнула.

– Была бы я стройнее, с удовольствием носила бы светлое и яркое. Тебе везет, у тебя фигура.

– Любую фигуру можно испортить вредной едой. Особенно, если не знать меры. К тому же, тебе ничего не мешает совершать пробежки по утрам.

– Пробежки не спасут от пухлых щек.

– От пухлых щек спасут булочки, если их не есть.

Ева немного подумала и повесила платья обратно.

«Пусть остается этот комбинезон, он отлично сидит на мне» – решила она и подкрасила губы помадой.

– Почему Стефан так редко бывает у нас? – вдруг спросила Юля, разглядывая свое отражение в зеркале.

Еву как будто кольнуло иголкой.

– Наверное, потому что он очень занятой человек.

В 18:20 к дому подкатил пижонский огненно-красный Сферум Стефана. Дверь электромобиля плавно отъехала вверх, являя взору молодого мужчину в безукоризненно белом летнем костюме. Уверенной пружинистой походкой он пересек территорию и, заприметив Еву, встречающую его у входа, раскинул руки для объятий.

– Ну, здравствуй, Птичка. Извини, что опоздал, дела. Держи, это тебе.

И Стефан протянул хозяйке дома букет фиалок. На долю секунды лицо Евы исказила страдальческая гримаса, но ее тут же сменила радушная улыбка.

– Благодарю. Я так рада тебя видеть, проходи.

Стефан вошел в дом вслед за Евой, поглаживая ее по спине. Он пребывал в прекрасном расположении духа.

– Поставь цветы в воду. Я выбрал самые свежие для тебя. Чуть не забыл, вот бифштексы и вино к ужину.

Солнце катилось к западу. Его последние робкие лучи ласково гладили Стефана по

рукам и щеке. Пока тот ел, Ева исподтишка наблюдала за ним. Этого молодого мужчину нельзя было назвать классическим красавцем, но было в нем что-то дьявольски притягательное. В чем было дело – в военной выправке, в манере эффектно одеваться или в чем-то еще, неуловимом, ускользающем – сказать было сложно, только он знал о своем магнетизме и о том, какое впечатление производит на людей. Моложавый на вид, Стефан был старше Евы на пару лет. От природы худощавый, он тренировался не менее упорно, чем Ева, отшлифовав свое тело до идеала.

– Ты чего не ешь? – Стефан отложил вилку.

– Я обедала в городе, когда ты написал мне.

– Это было четыре часа назад. Давай-ка, Птичка, доедай свой ужин. А я пока приготовлю ройбуш. Ах да, совсем забыл, этот дом мои мысли не читает, я здесь чужак.