– Ты почему маму не слушаешься, а? Зачем золу в овраг высыпала? Сказано ведь – отнеси к дому тёти Берлы и высыпи ей в постельку. Хи-хи-хи… А ты что сделала? А? —

– Мама, у Берлы дверь была заперта, – оправдывалась девочка: – я даже в дом не смогла зайти. —

– Зато на подоконнике стоит горшок с кашей, я сама видела. Туда бы и сыпанула! Не додумалась или в великаны захотела? – женщина злобно дернула Минерлу за косичку,

– Вот тебе, вот! Получай, скверная девчонка! Лишила маму удовольствия посмеяться от души. —

Минерла чуть не заплакала от обиды, да о Сеньке вовремя вспомнила. Сдержалась, даже глянула на женщину дерзко.

– Не лупоглазь зыркалками, не лупоглазь… Я тебя научу, как родительницу почитать надо! А пока посидишь в погребке. Глядишь, блажь из головы повыветрится.-

Она схватила девочку за руку и решительно потянула в сторону дома. Упиралась Минерла, просила не наказывать. Но куда там…

Сенька заприметил, куда мать девочку заперла. Подождал, пока женщина не ушла, подкрался, да и открыл потихоньку лючок в погребе. Помог ей выбраться наружу. Минерла выкарабкалась, огляделась и не стала долго раздумывать:

– Бежим скорее, пока мать не вернулась. —

Сенька и спрашивать не стал, куда. Схватил девочку за руку и бросился следом. Бежали они до тех пор, пока не достигли раскинувшегося за околицей леса. Только здесь дух и перевели. Уселись прямо на опушке, ноги уставшие разминая.

– За что она тебя так? – спросил Селезнёв. Минерла, сорвав бледно-фиолетовую травинку, пожевала её задумчиво и медленно произнесла:

– Как тебе объяснить? Тётя Берла – наша соседка. Злая – жуть. Но пакостить даже ей – не хочу! Ведь так и начинается; одному плохо сделаешь, другому… И сам не заметишь, как плохим станешь! Ясно? —

Трудно Сеньке вот так сразу во всем разобраться. Решил пока не донимать Минерлу вопросами. Ишь, как устала! Даже голову на бок склонила – того и гляди, прямо стоя заснет.

– Ты присядь, отдохни, – предложил он, поудобнее устраиваясь на сочной, фиолетовой траве, – А я пока подумаю. День у меня сегодня очень необычный. Ладно? —

– А-а-а… – протянула Минерла. Села рядышком, зевнула во весь рот, и тут же заснула, аккуратно положив голову на плечо Сеньке.

«Значит, так…» принялся рассуждать мальчик: «Сидел я себе дома – никого не трогал. Книгу читал! Прибежал Мишка, рассказал про непонятный колодец. Потом мы с Дудочкиным на островок пошли. И как это я не побоялся нырнуть, сам не понимаю! Словно тянуло меня туда что-то, не мог удержаться и все тут! А теперь вот сижу, загораю под блеклым солнышком. Интересно, а загар от него зелёный будет или как? А ведь никто и не поверит, рассказать если… Даже родители. Ещё и накажут, наверное, что бы не обманывал. Хотя… Кому я рассказать смогу, если даже не знаю, как обратно в Коровинку вернуться?»

Неожиданно мальчику стало очень грустно. Попал неизвестно куда, (в Ростомерию какую-то!) сидит голодный на земле, ничего не понятно, а как домой попасть – неизвестно! Тут поневоле загрустишь! Даже когда он в прошлом году в метро потерялся – и то ему не было так плохо. Там хоть знакомое всё было, понятное, а тут… Всё фиолетовое, волшебники какие-то, Шкала Ростомера и прочее… И солнце у них – зелёное!!! Где ж это видано, что б солнце – и зелёного цвета?..»

– Бу-у-у-ух! – грохнуло совсем рядом с Сенькой. От испуга мальчик подскочил, огляделся по сторонам и чуть не завопил в голос. Прямо на них шли длинные – предлинные ноги.

– Неужели я вас напугал, детки? – раздался громкий, мягкий голос сверху. Он звучал как будто сквозь вату, но очень отчётливо. Говоривший присел на корточки, и дети смогли разглядеть его лицо получше. Ничего лицо, доброе: глаза улыбчивые, брови – двумя фиолетовыми мочалками висят над ними, возле губ – ямочки, с Сенькин кулак каждая.