Я побывала в нескольких домах по всему миру, где семьи производят собственный биогаз из различных отходов, включая один такой дом в Перу, в котором энергию получали из помета морских свинок, и везде были экологически безопасные и экономичные кухонные плиты с некоптящим пламенем. Зажигать плиту на короткие, пусть даже регулярные, интервалы – это одно дело; питать энергией оборудование, которому необходим постоянный источник электричества, – совсем другое. Например, гидротурбина, на которую возложены все надежды и мечты племени Махабира Пуна, приводится в движение ручьем, питаемым снежной талой водой с горных ледников. Отсутствие снега означает отсутствие талой воды и энергии, а в последнее время некогда глубокий ручей мельчает. Когда использовать воду станет невозможно, развитие этого региона, во всем превосходящего соседей, от уровня грамотности до медицинского обеспечения, будет целиком зависеть от того, сможет ли правительство подключить эти деревни к общей энергосети.

У правительства есть всего несколько лет, чтобы построить достаточно резервуаров для талых вод и обеспечить страну ресурсами для развития в XXI веке, прежде чем энергия иссякнет. В вероятность положительного исхода пока что верится с трудом. Засухи уже приводят к периодическим полным отключениям электропитания, поскольку гидроэнергетика страны испытывает нехватку воды на фоне слаборазвитой энергетической инфраструктуры. В развивающемся мире отключение энергоснабжения происходит по графику разгрузки сети, по которому правительство распоряжается скудными запасами энергии, по очереди распределяя электричество между разными регионами. Подобные обесточивания наносят серьезный удар по непальской зарождающейся электромобильной промышленности и семистам экологически чистым Safa Tempo (трехколесным маршруткам), которые лавируют по улицам Катманду, подзаряжаясь на тридцати двух станциях и перевозя около 100 000 жителей ежедневно. Более 8 млн долларов вложено в эту отрасль, а на пяти предприятиях работают тысячи сотрудников. Однако отключения энергоснабжения приводят промышленность к краху – жители (90 % самозанятых незамужних женщин), купившие Safa по программе кредитования, субсидированной неправительственными организациями, не способны совершать платежи по кредитам, потому что не могут пользоваться своими машинами и вынуждены прибегать к услугам такси. Если промышленность на самом деле пойдет ко дну, по улицам будут ездить автомобили, загрязняющие окружающую среду, что приведет к выбросу углерода в атмосферу и коричневому туману. И в конечном итоге к ускорению темпов потепления.

Атмосфера в антропоцене не похожа на ту, какой она была за всю историю планеты, и воздействие человечества на этот воздушный океан оставит свой след на многие тысячелетия вперед. Химические вещества из воздуха проникнут в океаны, горные породы и во все уголки живого мира. Кораллы и деревья поглощают другие соотношения изотопов (форм) углерода, отличные от тех, что были в период голоцена, поскольку сейчас они абсорбируют углекислый газ, выпускаемый в атмосферу при сжигании природного топлива. Однако наши преобразования атмосферы могут быть временными или постоянными, и это зависит только от нас. Если завтра мы прекратим выбрасывать газ в атмосферу, выключим миллионы электронных устройств, запретим воздушный транспорт, то в течение нескольких лет атмосфера вернется к условиям, аналогичным голоцену. В течение нескольких веков даже уровни углекислого газа достигнут доиндустриальных.

Но, конечно, завтра мы не прекратим выброс химических веществ. Количество загрязняющих веществ, выпускаемых в атмосферу, возрастет, и люди продолжат изменять климат. Несмотря на то что ученые, организации и средства массовой информации неустанно твердят, что климат меняется, очень сложно тем не менее оценить масштабы происходящего, возможно, мы осознаем эти перемены, однако почувствовать, что они означают, – совсем другое дело.