– Ветер перемен, – радостно возвестил Техас.

И вскоре туннель огласился звуками популярной песни группы «Скорпионз». Скоро к хрипловатому голосу Техаса добавились баритон Тобола и чистое сопрано Селенги. Так, распевая «Wind of Change», путешественники бесстрашно шагали вперёд, наверняка уверенные, что скоро они увидят белый свет.

И верно: мгла пещеры постепенно рассеялась, темнота отступила, и компания уже ясно различала пол, стены и потолок подземного хода. Друзья завернули за угол и – о, чудо! – перед ними ослепительно-светлым пятном зиял выход из туннеля. Терьеры подбежали к выходу… и застыли, не в силах вымолвить ни слова.

Перед ними расстилалась огромная снежная равнина: глыбы льда сверкали под лучами солнца, и куда ни кинь взгляд – вся поверхность земли была сплошь и рядом покрыта белым снегом и серебристым льдом.

– Куда это нас занесло? – произнёс Техас после продолжительного молчания, почесав затылок.

– Понятия не имею, – отвечал не менее ошарашенный Тобол. – Но постараюсь разобраться… Так. Солнце заходит впереди. Значит, там – запад. Тогда позади – восток, справа – север, а слева, выходит, – юг. По-видимому, мы находимся недалеко от Дальневосточья. А потому пойдём на запад, дойдём до этой страны и выйдем на Великую Дорогу, которая, далее сворачивая направо, ближе к Терьерстану, переходит в Красный Тракт. Таким образом, друзья, мы вернёмся в Лесландию.

– Отлично, – облегчённо рассмеялась Селенга. – Тогда – на запад!

Техас, сощурившись, глядел на заходящее солнце.

– Хас! Ты чего застрял? Отвык в подземелье от дневного светила и так соскучился по нему, что наглядеться не можешь? Пошли! – позвал брата старший лесландец.

– Уже иду! – откликнулся тот.

– Ты чего там забыл? – полюбопытствовала Селенга, когда они все вместе быстрым шагом, чтобы окончательно не замёрзнуть, двинулись вперёд.

– Да так, – отмахнулся терьер. – Любовался природой.

– Нет, ты скажи, – настаивала любопытная кэсса.

– Ты мне не поверишь, но, по-моему, солнце стало немного меньше, – отвечал средний брат Тобола.

– Слушай, а ты не бредишь? Может, у тебя ум за разум зашёл с голодухи? Мы уже, гляди, как семь часов маковой росинки во рту не держали.

– И не могли мы оказаться у Дальневосточья – там нет снега! – продолжал размышлять вслух Техас. – И до него от страны террогоблинов около месяца пути без передышки. Хотя насчёт солнца ты, скорей всего, прав. Эй, а где наш начальник экспедиции? Он-то куда подевался?

– А вон у той ледяной горы! – махнув лапой, отвечала Селенга.

– Неужели нашёл вмёрзшего кита? Есть хочется до умопомрачения!

– Посмотрите, какая удивительная структура льда, – обратился к своим спутникам Тобол, когда те поравнялись с ним. В своих лапах наследный принц держал кусок удивительной цилиндрической полой трубочки, больше похожей на стеклянную. Только трубочка была ледяной! Вокруг росли такие же трубочки разных размеров: начиная от тоненьких, как волос, и заканчивая настоящими гигантами, диаметр которых достигал полутора метров.

– Обалдеть! – присвистнул удивлённый Техас.

– Какая прелесть! – восхитилась Селенга.

– Такого странного льда я нигде не встречал, – признался старший терьер. – Взгляните ещё на эти кристаллы, подобные иглам морского ежа.

– А посмотрите на вон те «спиральки»! – не уставала удивляться юная кэсса. – Они тоже изо льда! Взять бы и эту красоту нашим показать, да только она превратиться в воду прежде, чем мы достигнем Лесландии… (Как «трубочки», так и «ежи» и «спирали» были разных размеров.)

– Есть мы их, конечно, не можем, – молвил наследный принц. – Да и похоже, что тут ничего съедобного нету. Но предлагаю устроить привал и хорошенько выспаться. Думаю, стоит вернуться в пещеру. Спать на снегу не рекомендую – можно замёрзнуть до смерти. А так у нас есть небольшой остаток хвороста, разведём костёр, закутаемся поплотнее в плащи – авось, как-нибудь отдохнём.