– Но почему вы решили, что это сделал Илья Захарович? – задал вопрос Венский.

– Помните, Илья Захарович, как вы вышли из комнаты Глебова и хотели пойти на улицу, но я не кстати вас попросил помочь мне разобраться с показаниями графика? Потом вас что-то спросил Изюмов, потом зашёл Сташко. Время шло, а

сосулька быстро таяла у вас за пазухой. И тут вы сделали ошибку! Вы не стали терпеть и разыграли сценку у плиты. Вы подошли к Олегу и вдруг пошатнулись, давая всем понять, что у вас тоже недомогание от еды. Предъявив претензию Олегу, вы схватили большую алюминиевую кружку и неловко попили, вылив на себя воду. Но вода должна сначала была попасть на кожанку, одетую поверх рубашки. Она и попала, но просто стекла по ней, только немного впитываясь в неё, но когда вы сняли кожанку, то все увидели, что рубаха почти вся мокрая! Отчего? Ответ только один: от сосульки. Я специально обошёл дом и посмотрел на сосульки у окна Глебова. Все свисают ровными сталактитами и только напротив форточки сосульки нет! Они там образуются от тепла, исходящего от дизеля, вернее от отводящей трубы. … Вы, Илья Захарович, не учли много обстоятельств, из чего я сделал вывод, что убили вы спонтанно, в порыве отчаяния. Ведь неудобно возвращаться домой начальнику зимовки без гроша в кармане!

Игорь сделал паузу. Все молчали и Валов продолжил:

– Сначала я думал, что убийство коллективное, ведь Изюмов сказал, что Глебов дёрнул ногой, но это была конвульсия. Потом заходил Сташко и вот здесь я не уверен, видел ли он, что Глебов мёртв. Ведь он лежал повернувшись к стенке и был укрыт до подбородка одеялом. Если Сташко думал, что тот просто спит и стал искать расписки, это одно, а если видел, что Глебов мёртв – это другое. Но это уже компетенция следствия. Одно очевидно: уход Глебова в мир иной было выгодно всем полярникам. Вот вроде и всё. Если есть вопросы – задавайте.

Довольно долго в кубрике царила тишина. Метеорологи сидели, потупив глаза. Троим было стыдно и обидно, а четвёртый сидел с отрешённым взглядом. Вдруг Илья Захарович встал и быстро вышел из-за стола. Хлопнула с грохотом дверь его отсека. Первым очнулся Изюмов. Он вскочил, и тряся бородой заговорил:

– Если всё так, как ты рассказал, то я не осуждаю шефа!

– Я тоже – пробасил Сташко.

– Я тоже не осуждаю – тихо сказал Венский.

– Это ваше право – сказал Игорь. – Завтра прилетит вертолёт и начнётся следствие. Советую выспаться, если это возможно.

Все разошлись по своим отсекам. Никто не остался нести вахту – капитан низложен и на корабле наступила анархия.

5.

Через час в рубку к Валову постучали.

– Войдите – пригласил Игорь.

Вошли Сташко, Венский и Изюмов. Помявшись на пороге, Сташко выступил вперёд и сказал:

– Игорь, отдайте нам, пожалуйста, расписки. Шеф ушёл в тундру и вряд ли вернётся.

Игорь колебался. С одной стороны, он симпатизировал зимовщикам, попавшим в дурную ситуацию. Илья Захарович сохранил деньги для семей, помог всем избежать позора. Да и личность Глебова ему категорически не нравилась. С другой стороны – убийство… И Игорь решился.

– Раз Илья Захарович признал свою вину, я не вижу причин… вот держите! – И Валов, достав из чемодана все бумаги, протянул их Сташко.

– Спасибо! Вы правильно поступили! – И старший метеоролог закрыл дверь.

«Значит Илья Захарович подался в тундру. Ну что ж может это и правильно, за ошибки надо платить.»

Утром прилетел вертолёт и румяные лётчики, улыбаясь ввалились в дом. За ними вошли два человека в штатском. Представившись и махнув красными корочками, они уселись на скамейку и сразу предложили рассказать, что здесь случилось. Вперёд вышел Сташко, уже на правах старшего, и сказал: