Но ноги у деревянного человечка – Пиноккио совсем не гнулись, и он практически не мог ходить, поэтому Джузеппо взял его за руку и водил за собой, чтобы научить его делать шаг за шагом.

Когда ноги у него разходились, Пиноккио начал ходить сам по себе и бегать по комнате, пока, распахнув входную дверь, как-то раз он не выскочил на улицу и дал дёру. Поминай его, как звали.

И бедный Джузеппо помчался за ним следом, да куда уж ему догнать, потому что этот плутяра Пиноккио прыгал, как заяц, и немилосердно стучал своими деревянными ногами по дороге, и грохотал, надо вам заметить, как двадцать пар крестьянских копыт.

– Лови его! Хватай его! – кричал Джузеппо, но люди, застывшие на улице от удивления, завидев эту тощую деревянную марионетку, бегущую, как гончий пёс перед бородачом, заколдованно стояли, смотрели, и глядя на всё это, и смеялись, хохотали, ржали и закатывались от смеха, так, что ни в сказке сказать, ни пером описать.

Тут в конце концов, на удачу, на улицу выскочил карабинер, который, услышав всё это хлопанье и дикий стук, и полагая, что это жеребёнок вырвался из стойла решил раскорячиться посильнее, расставить руки и поймать-таки беглеца, с тем, чтобы вернуть жеребёнка хозяину, и тем самы предотвратить ещё большие несчастья!

Но Пиноккио, издалека заметив карабинера, который раскорячился так сильно, что забаррикадировал всю улицу, от неожиданности встал на карачки и попытался проскользнуть у того между ног. Увы, тут его постиг полнейший афронт.

Карабинер, не двигаясь, аккуратно ухватил его за его безразмерный нос (о, непропорциональный этот нос, казалось, он был сделан плотником специально для того, чтобы за него могли ухватиться карабинеры) и вернул в руки Джузеппо, который, в качестве наказания, хотел немедленно дать ему урок и хорошо надрать уши. Но представьте его изумление, он стал искать у него ухи, он не нашёл их. У того не было ни одного уха! Как вы полагаете, почему? Да просто потому, что увлёкшись работой, он совсем забыл об ушах и не сделал их! Пришлось ему взять Пиноккио за шиворот и таким образом препроводить его домой. Пока они шли, Джузеппо угрожающе мотал головой и читал кукле нотацию:

– Сейчас же пойдём домой! А дома, ты уж не обессудь, я покажу тебе, где раки зимуют! Ты у меня попляшешь!

Услышав такие угрозы, Пиноккио, недолго думая, кинулся на землю, и больше ни ногой! Не идёт – и всё тут! Тут вокруг них собралась большая толпа всяких грязных бездельников и лоботрясов, которые стали на все лады комментировать происходящее. Все говорили, кто во что горазд. – Бедная, несчастная марионетка! – говорили некоторые, – О, как он прав, что не хочет возвращаться домой! Кто знает, как бы его избил этот жуткий злодей Джузеппо! Видно, он задаст ему там такого жару!… А другие, ещё более злобные, предрекали зловеще:

– Этот Джузеппо выглядит, как светский лев, а на деле это настоящий тиран, вы знаете, что он творит с детьми? Стоит оставить эту бедную марионетку в его руках, как он, видит бог, тут же разломает её на куски!

Короче говоря, и так они болтали и подзуживали друг друга, так много сделали, чтобы у карабинера зашли колбочки за трубочки, а памороки за ум, а ум за разум, что карабинер тут же решил освободить Пиноккио и арестовать беднягу Джузеппо с тем, чтобы препроводить его в тюрьму. На того от неожиданности напал ступор, и он слова не мог сказать в свою защиту, и только плакал, как телёнок, и, направляясь к тюрьме, заикался, рыдая и причитаю невесть о чём: – Несчастный сынок! Неблагодарное дитя моё! А я так старался, так много сделал, чтобы выстрогать из тебя приличного маленького мальчика! Вот так всегда со мной! Но что поделать, я сам виноват! Так мне и надо!! Я должен сам думать головой! Надо было думать об этом раньше!… То, что произошло дальше, настолько экстраординарная, настолько выходящая за все рамки, настолько странная история, что вы почти наверняка не поверите мне, и поэтому я расскажу вам обо всём этом в других главах.