Как раз в это время начала просыпаться тётя. Я так и не смог ничего придумать. Теперь, с тётей я точно не смогу уйти, ведь её хвостик снова с прежней силой опутал коляску и меня.

– Не волнуйся, я всего лишь пришёл передать, – он без какой-либо цели протянул руку – я наблюдал, с тех пор как началась эта операция, с моего корабля Новолорд. Ты меня заинтересовал. Хотел поглядеть на тебя в живую, а не через экран. Возможно, если принц преуспеет, то Круг увеличит своё влияние, тогда через десять лет можешь навестить меня.

– Да он самый лучший! – тётя, которая услышала меньшую часть разговора, начала крутить головой. Это дурная привычка, она всё равно не сможет увидеть, кто говорит и где.

– Пошли, пока принц не начал атаку, я не хочу, чтобы нас видели – он развернулся и пошёл, их тут же транспортировали на корабль.

– Тётя, ты не могла бы поползать где-нибудь, а не виться на мне? – я был уставшим.

К моему удивлению, она послушалась, размоталась, отползла немного от меня и остановилась. Я подкатил к кошке, думая, где же носит Юки. Кошка спала, её лицо расплывалась в улыбке, может быть ей снилась рыбка. Кровавый снег скрипел под коляской. Я слишком сильно крутанул колесо, повредив ладонь. Колесо сорвалось и я стал падать туда, где из-под снега торчал заостренный кирпич. Я ничего ещё не успел сообразить, как левое плечо мне прожгла острая боль, как будто мне его пробили раскаленной кочергой. От неожиданной сильной боли я закричал, но, естественно, никто не поспешил мне на помощь, только, наверное, тётя стала ползать и искать меня. Почему она не может ориентироваться на звук? Мне ничего не оставалась делать, как отползать к зданию. Снег был холодным, в последний раз, когда я сегодня смотрел температуру, было минус десять. Но, поскольку мы с тётей ещё не в смертельной спячке, значит защита Юки действует, но где она сама, корявый хвостик? Мне было дико больно, но если я всё же не хотел умереть, то должен уползти с этого холодного снега. Заострённый кирпич всё ещё торчал из плеча, и, когда я старался подтянутся правыми руками вперёд, он задевал о снег и землю. Когда кирпич в очередной раз проскрёб землю, и я на своём женственном лице скорчил гримасу боли, задрав голову вверх, то увидел, как ко мне ползёт Фариса с полузакрытыми глазами, покачиваясь на хвостике.

– Вот ты где и, как всегда никчёмен, наг – она говорила сонливо, еле выговаривая слова.

Ещё я увидел на плоской крыше здания Юки в каком-то поле и странное существо, которое я не мог разглядеть, потому что не мог сфокусироваться из-за боли. Как раз в этот момент со всех сторон побежали солдаты, но уже другие. Они были одеты в белую силекаровую броню, она не облегала тело и выглядела как тяжелая. Шлемы тоже белые, полностью закрытые, только под глаза было сделано узкое выпуклое наружу стекло. В руках у них были лучевые винтовки. Синекожая остановилась и также сонно стала оглядываться. Первую они огрели прикладом тётю, чтобы не мешалась. Один из них вышел вперёд и снял одной рукой шлем, это был тот атлант, который шептал принцу на станции-тюрьме.

– Хватайте его, – он указал на меня – ведите в мой шаттл. – его глаза были оловянными.

Это значит, что кто-то взял его сознание под контроль. Двое подбежали и подняли меня за нижние руки. Но когда они потащили меня, то начали быстро оседать на колени. Я поглядел, отчего это они пали и увидел, что свисавшие локоны синекожей удлинились, их пасти пробили даже броню и впились врагам в плечи. Другие солдаты уже спешили к ней, чтобы обезвредить. Двое, которые тащили меня упали и уронили меня на торчавшие обломки голени. Но боли не последовало, я лишь упал лицом в снег. Я не видел, что там происходило, но думал, что сонную ламию солдатики повязали. Хотя мне было не до мыслительных процессов, потому что я упал и кирпич вошёл в меня ещё глубже. Я всё же потерял сознание.