Ягнёнок посмотрел на лисёнка своими выразительными добрыми глазами, наклонил голову и смешно встряхнул ушами.

– Спасибо! А то мне страх как холодно было сидеть там. И ещё страшно.

– До страху страшно? – прыснул от смеха кот, а лисёнок подошёл ближе и обнюхал мордочку ягнёнка.

– А я лисёнок, – представился он и снова отпрянул назад, присев на задание лапки. – Я твой запах учуял. Ты вкусный, – заметив смех в глазах кота и недоумение ягнёнка, он поспешил поправиться. – Ты вкусно пахнешь. Молоком. А ещё теплом.

– И мамой, – подсказал ему ягнёнок. – А пойдём со мной! Ты меня домой проводишь, и я тебя с моей мамой познакомлю. Там у нас обед как раз.

– Идём, идём! – подбодрил лисёнка кот, подумав о мисочке тёплого молока.

В овчарне, куда ягнёнок привёл нового друга, было тепло и тесно. Всюду, где не стояли и не лежали овцы, были разложены скирды сена и квадратные пачки соломы, перетянутые тугим жгутом. Всё это пахло землёй, травой, а ещё запахами незнакомых лисёнку животных. Больших, белых, с волнистой шерстью, закрученной в причудливые завитки. Они все были похожи на ягнёнка, но превосходили его размерами и были гораздо выше.

Стоя перед открытыми воротами, лисёнок нерешительно переминался с лапы на лапу и поводил ушками, прислушиваясь к голосам родственников и друзей ягнёнка. Те были заняты едой и не обращали внимания на пришельца. А ягнёнок протиснулся сквозь плотную толпу обступивших кормушку родичей и подобрался поближе к самой большой и уважаемой из обитателей овчарни. Заметив своего малыша ещё издали, мама Овечка радостно позвала его к себе, потрясая длинными ушами.

– И где же это ты пропадал, мой милый? Завтрак пропущен, второй завтрак тоже! И даже к обеду ты умудрился опоздать. Не похоже, чтобы ты и вовсе голодным был, а? Может быть, в наказание мне следует не давать тебе молока?

Суровая отповедь самой старшей овечки из отары сопровождалась назидательным потрясанием ушей, тогда как в её больших глазах плескалась добродушная улыбка.

– Ну же, гулёна, скорее иди сюда! Обедать пора, – пожевав кончик ушка непоседы мягкими губами, сказала мама Овечка и обнюхала его затылок. – Чем это от тебя пахнет? Неужто ты в лапы железному мерину попался? Я всегда говорила, что хозяйские машины – все эти трактора и телеги – не игрушки! Посмотри на себя, какой ты чумазый! А дрожишь как! Где же это ты так намёрзся? Всё утро в снегу играл? Ох, немудрено, что ты ещё и простудился.

– Маааа, мааам, – ягнёнок тряс головой, пытаясь ответить на упрёки матери и заговорить с ней, но она перебила его.

– Не мааамкай, когда я с тобой разговариваю! Что это за мода? Ну скажи, как же мы все будем встречать первый выход из овчарни после зимы, если ты заболеешь?

– Маааам, – более настойчиво проговорил ягнёнок и повернулся к воротам, где всё ещё стоял лисёнок, с любопытством и нескрываемым голодом принюхиваясь к запахам. – Я друга привёл.

Только тогда обитатели овчарни обернулись к воротам, следуя примеру мамы Овечки. Раздалось удивлённое блеяние и мэкание, кто-то даже ударил копытцем по земляному полу, устланному соломой и сухой травой.

– И кто же это? – с интересом разглядывая незнакомца, спросила мама Овечка.

– Это… Это лисёнок, – ответил её малыш, старательно произнося имя нового друга. – Я в сугроб угодил из-за трактора, а он нашёл меня, раскопал снег и помог выбраться.

– Надо же, я-то всегда говорил, что любопытство до добра не доведёт, – проблеял один из барашков, протискиваясь между кудрявыми бочками овечек, обступивших гостя.

– Подойди-ка поближе, лисёнок, – позвала пришельца мама Овечка строгим голосом, отчего ягнёнок и остальные молодые овечки опасливо прижали ушки.