– Да, конечно, идите, – пролепетала Пипита.
– Ну, вот и умница, – похвалил дед и помял гибкое внучкино ухо.
После вечернего представления, на котором Мими была без подруги, она решила пораньше лечь спать, а то что-то набегалась за день. Но едва мышь собралась провалиться в объятия мышиного Морфея, как раздался стук. Мими выглянула наружу: в коридоре с фиолетовым узелком в лапе стояла Пипита.
– Я уезжаю, синьорина, чао!
– Синьорина – Пипита, это, конечно, все очень здорово, но ты не боишься, что твои бабушка и дедушка могут умереть от ужаса и тоски, когда не найдут тебя, да и с тобой может что-нибудь приключиться в пути, – предостерегла ее Мими.
– Не боись, – уверенно ответила Пипита, – они у меня крепкие, как-никак дед войну прошел. А я не пропаду.
– Но как ты собираешься туда отправиться, на чем? – не унималась Мими.
– Я, кажется, знаю как, – таинственно прошептала Пипипта, – идем за мной.
Озадаченная Мими, поплелась за подругой. Через какое-то время они очутились в темной комнате. Это была гримерка девушки-акробата, из-за имени которой началась вся эта котовасия. На кресле, какие встречаются обычно во всех гримерках, стоял большой черный рюкзак.
– Помоги! – скомандовала Пипита своей ошалевшей подруге.
– Пипита, а ты не боишься? – прошелестела Мими.
– А с чего это? Я слона не испугалась, а тут вдруг трястись… да ну… Взяв сыра куш, не говори, что не дюж.
Взобравшись на стол, Пипита махнула передней лапкой и уже собралась прыгать в рюкзак, как вдруг остановилась.
– Мими, – строго сказала она, – успокой стариков. Скажи, что я напи-пи-шу им, когда смогу. А пока передай им вот это, – она протянула Мими кусочек бумаги и сиганула в рюкзак.
Мими постояла в задумчивости на столе: «Ну и задачку ты задала мне норушка-путешественница!» Она взглянула на записку и прочла: «Я с этим разберусь и сразу же вернусь. Утешет вас Мими пи-пи-пи.»
– Вот тоже мне… как же я их утешу? – Мими хотела задать этот вопрос самой Пипите, но та уже скрылась в глубинах рюкзака.
Новая жизнь
Как ехала в аэропорт на дне темного рюкзака, как летела в самолете, ничего этого не помнила Пипита. Утомленная суетой и, взбудораженная волнениями, она, то спала, то просыпалась. Когда самолет приземлился, она заметалась: «Кажется, Италия». Но это было еще не все. Рюкзак снова начал покачиваться, как на верблюжьих горбах – его хозяйка куда-то шла. Убаюканная качкой, Пипита снова задремала. Очнулась путешественница в полной тишине и, не понимая сначала, куда ее принесло, начала шустро выбираться из рюкзака. Наконец мышка покинула свою полотняную пещеру и огляделась: она находилась в просторной светлой комнате, в углу которой заметила небольшую дыру. Словно что-то подтолкнуло Пипиту, и она, не задумываясь, шмыгнула прямо в нее. Снова наступила темнота, только слышно было, как по каменному полу подполья (а это было именно подполье) стучат ее коготки, да переговариваются невидимые сверчки.
– Падре, падре, – трещали самые младшие сыновья мудрого сверчка Лючано, – ке шуршаре?
– Мышани, – ворчал Лучано, – мышани.
Мимо Пипиты, словно добрый дух этого подполья, пролетела почтенная летучая мышь – старушка Лючия в черной шали. Она прижимала к себе мешочек с едой. Протопала супружеская пара Лаурита и Карло – местный образчик семейного благополучия. Держа за лапу одну из своих дочерей, спешила в нору мамаша Беатриче. Она была крайне плодовита, и уже в десятый раз у нее намечалось брюшко. Со скоростью ветра друг за другом пронеслись синьор Марко и синьор Матео. Синьор Марко был чем-то очень рассержен и старался как можно быстрее уйти от своего преследователя. «Амико, амико!», – надрывался синьор Матео, еле поспевая за обиженным. Имена всех жителей подполья Пипита узнала гораздо позже. Теперь же она видела множество своих собратьев, спешащих по своим делам. От такой суеты и шума у нее зазвенело в ушах. Пипита присела на узелок и задумалась: «Кот его знает, куда здесь идти. И спросить-то не у кого – все по-своему лопочут». От растерянности и страха она даже вспомнила, как дед рассказывал, что во время гражданской войны их белые противники выкапывали на пути разведчиков Бермудские норы, и почти все серые воины, отправлявшиеся на задание, исчезали там навсегда. Пипита тряхнула головой: «Да что это я? Сейчас не война и Бермудских нор нет». Вдруг густой бас заставил ее подпрыгнуть до потолка: «О, любиче, любиче сыринье дольче!», – раздалось как будто из-под мышиных лап. Тут же Пипита ощутила знакомый сладковатый запах сыра. Сразу нахлынули воспоминания – бабушкины сырные лепешки, сырная подливка. Но новоявленная итальянка не стала предаваться воспоминаниям и уже смелее потопала на голос. Через некоторое время она оказалась около небольшой норы; вход был без двери, мышка затаилась и стала наблюдать за происходящим. Было ясно – хозяева ужинают. На полу вокруг ящика, который, по-видимому, служил столом, сидело восемь мышей. Шкуры их были темны, сами они казались больше почтенного дедушки Пика. Особенно огромными показались Пипите две взрослые мыши. «Может быть, это крысы? – подумала она, – тогда я пропала».