Когда Славик предложил это дело – нюхнуть по-взрослому, мы и нюхнули, когда уже солнце зашло и штаб опустел: все офицеры и прапорщики ушли, остался только в подвале Леха Матвейчук, тоже малоросс с Западной Украины – у него дядя был настоящим бандеровцем, после войны, когда Советская Армия разгромила полчища гитлеровцев, прятался в лесу от Советской Власти, но его поймали и посадили на 15 лет. Леха говорит, он бандеровцем стал не по своей воле: ночью в их село пришли «лесные братья» бандерлоги, пойдешь, говорят, с нами, а то расстреляем твою семью… он и пошел… хотя Лехе тоже верить нельзя.

Лёха был подчиненный солдат у прапорщика хозчасти штаба, кстати, этот прапорщик о нем несколько слов чуть позже, когда ходил поддатый, фуражка на голове криво сидела. Леха в таких случаях говорил: « Ну все, товарищ прапорщик опять бухой!» У меня есть фотография с хитрой Лехиной мордой – оттопыренные уши и слегка косоглазый, как у Савелия Крамарова. «На память лучшему другу, – подписал он, – за дни совместной службы в армии.» Как же, – «лучшему другу»… Все так подписывали свои фотографии, кто вместе служил. Однако парень он был хотя и племянник бандеровца – плотно сбитый увалень, но покладистый и незлобивый, типичный украинский селянин с хутора, вот Николаю Васильевичу такой комичный персонаж в вечерах на хуторе как раз бы пригодился, так что ему даже дядю бандеровца можно было простить, если, конечно, он сам не стал бандеровцем после переворота.

Так вот, Славик учил нас, как правильно нюхать клей.

– Суй, – говорит, – агрегат* в пилотку, т.е. нос в банку и глубоко вдыхай!

Я сунул, вдохнул, ничего не почувствовал, вдохнул еще пару раз глубоко, как проинструктировал Славик, – никакого кайфа, только голова начала болеть. Вдохнул еще пару раз. Опять ноль эффекта. Может неправильно сую.

– Славик, – говорю, – никакого кайфа! – когда высунул голову. Смотрю – ни Славика, ни Юры, ни кабинета – все растворилось, как выхухоль в сметане. Вообще ничего нет как в фильме « Матрица». Там такой эпизод есть, где негр с индейцем – метисом в матрице сидели в белом пространстве, тоже наверное клея нанюхались, революционеры ёбаные, таких Володьке Ульянову не хватало, « базар толкли», где вообще ничего не было, кроме кресла. Вот и я типа в такое попал. А где же, думаю, кабинет-то! Где стены, столы с нашей писаниной на листах ватмана, канцелярские принадлежности, перья, тушь, ножи для разрезания бумаги, где вертящиеся на одной металлической ноге, кресла, в каких мы с Юрой работали, где люминесцентные лампы, и где Славик с Юрой! Я так испугался, первый раз в жизни! Я бы, наверное, так не испугался, если б американцы и в самом деле на нас напали! Вот это думаю, я попал, типа в параллельное измерение: я уже был к тому времени начитан в плане научной фантастики и уже знал – как нас просветили в журнале «Техника молодёжи» мы выписывали, когда я ещё учился в школе, – что существуют параллельные измерения куда люди иногда попадают прямо с головой как типа в омут, а выбраться оттуда весьма проблематично. Дальше-то что делать! Может я портал открыл, вдруг сейчас какие-нибудь враждебные инопланетяне пойдут через него нападут на нашу Родину! Отмороженные на всю квадратную голову ингибиторы, у которых за душой ничего святого, с зеленой пупырчатой кожей и красными глазами атакуют нас тогда и не уволишься – плакал мой дембель! Придется перо отложить и брать автомат – уже реально защищать Советский Союз! Ёпт, не америкосы, так какая-то мерзота инопланетоидная хочет нас истребить, – ну что ты будешь делать! Вся уродливая отталкивающая чунчубария с алчными, завистливыми до чужого добра, глазами. Пока такие мысли приходили мне в голову вдруг над головой что-то чпокнуло, туман начал рассеиваться, закрылся, что ли, портал в параллельное измерение и враги – инопланетяне не успели просочиться, подумал я, посмотрел вверх и увидел чье-то незнакомое лицо. Точно, кто-то успел прошмыгнуть! Начинается, подумал я, приготовившись к самому худшему, пожалев, что под рукой нет какого- нибудь тяжелого остро-режущего предмета, чтобы поудачнее воткнуть его в желтое брюхо враждебному рептилоиду. Но, к моему удивлению, губы на лице задвигались.