– Здесь никого нет, кроме нас, но если вы хотите жить, вам нужно уйти отсюда как можно скорее. Вражеские отряды двигаются через эту деревню. И вам не стоит ждать здесь.

Её слова эхом отозвались в душе Киви. Она была единственным человеком, кто не смотрел на них, как на врагов. И, несмотря на всю её сдержанность, было видно, что она чувствует ответственность за то, чтобы помочь.

Но что было важнее всего для Киви, это то, как она говорила. В её голосе звучала не только тревога, но и что-то большее – настойчивость, желание помочь, сохранить хоть что-то живое среди этой бездны боли и разрушений.

В ту ночь, перед тем как они покинули село, Киви вновь задумался о своих мотивах. Он не искал в этой войне славы, не искал справедливости. Он был здесь, потому что не мог оставить себя в прошлом. И, несмотря на все тяжести, он почувствовал, что, возможно, его путь не был полностью потерян.

Здесь, среди разрушений, он встретил её – девушку, которая не позволила ему забыть, что даже в самом темном месте есть место для человеческой доброты.

Война продолжалась, и Киви ощущал, как его тело и душа истощаются с каждым днём. Он был не просто солдатом, а частью неумолимой машины, которую невозможно было остановить. Каждая операция, каждый рейд, каждая стычка с врагом – всё это стало обыденностью. Он не чувствовал радости от побед, не чувствовал страха от поражений. Вокруг него умирали люди, разрушались города, но это не вызывало в нём ни боли, ни сожаления. Он был частью этого мира, этого ужаса.

Наступление врага становилось всё более агрессивным. Каждая вылазка на передовую превращалась в кошмар. Киви вместе с отрядом перемещались из одного разрушенного города в другой, где каждый уголок был полон трупов, руин и огня. В воздухе висел запах горелого, а дым от взрывов создавал ощущение, что весь мир погрузился в вечный закат.

Но что было хуже всего, так это осознание того, что всё это не имело смысла. Враги, с которыми они сражались, не были личными врагами. Они были просто частью этой невообразимой воронки насилия, в которой не было ни истины, ни морали. И Киви всё больше терял способность различать, кто из них был прав, а кто – нет. Все люди были просто фигурами в огромной игре, где выигрывал тот, кто выжил.

Он не мог забыть первые свои бои, когда каждый выстрел казался важным, когда жизнь казалась ценной, а каждый погибший друг вызывал боль. Но со временем, когда смерть становилась обычным спутником, он научился быть равнодушным. Киви понимал, что единственное, что имеет значение – это выжить. И, возможно, именно поэтому он продолжал идти вперёд, несмотря на все утраты.

Однажды, после долгого марш-броска, они попали в небольшое село, которое было почти разрушено. Враг оставил его в руинах, и теперь это было ничем не примечательное место, где не было ни людей, ни надежды. Только пустота и смерть.

Киви и его товарищи устроили лагерь в разрушенном здании, пытаясь немного отдохнуть после нескольких дней непрерывных боёв. Но даже здесь, среди этих мёртвых стен, не было покоя. Тишина была оглушающей, и каждый шорох в ночи заставлял их насторожиться. Они знали, что это может быть последний ночлег.

– Завтра снова идём, – сказал командир, прерывая тишину. – Позиции врага слишком близко. Нужно двигаться, не имея времени на отдых.

Киви, облокотившись на разрушенную стену, взглянул на его лицо. Это был тот же взгляд, который Киви видел в других солдатах – усталость, потерянность, но решимость идти вперёд. Все они были одинаковы: избитые жизнью, но продолжавшие сражаться.