Пока доктор Морен говорил, градус его интонации повышался, голос из спокойного стал громким, и в конце повествования в нем клокотало такое напряжение, что, казалось, профессор воспринял версию миссис Лэйтон как личное оскорбление. Он закончил так неожиданно, будто поставил жирную точку в конце письма и проткнул пером бумагу.

В гостиной воцарилась тишина.

Миссис Лэйтон с достойным видом выслушала все сказанное. Она выпрямилась в кресле, глаза ее сузились, но лицо было сдержанным. Только пылающие щеки выдавали накопившееся негодование.

– Что ж, возможно, вы и правы, доктор Морен, – сказала она с нотками металла в голосе. – Вы располагаете той же информацией, что и я. Предложите свою версию событий.

– Она не сильно отличается от вашей, – уже спокойно ответил профессор.

Миссис Лэйтон подняла одну бровь. Какое нахальство – разгромить ее в пух и прах, разразиться уничтожающей тирадой, чтобы в конце концов заявить, что его версия ничем не отличается. Просто смешно. На этот раз она не смогла сдержаться, и уголки ее губ предательски поползли вверх.

– Вы, должно быть, шутите? – усмехнулась миссис Лэйтон.

Доктор Морен вздохнул:

– Я сказал, что ваша теория довольно стройна. Я с ней во многом согласен, – голос его был почти мягок, он будто сожалел о том, что так распалился несколько минут назад в своей обличительной речи. – Но меня смущают некоторые моменты. Они делают ее нелепой. Я не мог найти объяснений, которые бы меня устраивали, но и ваши предположения казались мне сущим кошмаром.

«Говорит, будто орудует скальпелем», – подумала миссис Лэйтон. У нее больше не осталось душевных сил терпеть оскорбления в свой адрес, и она решила воспринимать их как манеру речи. Видно, чтобы быть хорошим хирургом, нужно быть достаточно жестоким.

– Однако вы сказали нечто такое, что натолкнуло меня на определенные мысли и кажется, все кусочки картины сложились наконец в единое целое.

– Так поделитесь с нами, – предложил кто-то из гостей, примыкающий к противоположной группе.

– Что ж, с вашего позволения, – начал профессор и медленно заходил по комнате. – Около полуночи мисс Адлер подошла к воротам поместья. Как правильно заметила миссис Лэйтон, и я с ней полностью согласен, скорее всего, она принесла собакам какое-то лакомство. Именно эта идея миссис Лэйтон и натолкнула меня на разгадку. Судя по всему, лакомство содержало в себе снотворное. Предположим, это были куски мяса, сырого или вареного – не важно. Снотворное могло быть посыпано сверху в виде порошка или же вколото в виде раствора шприцем. Полагаю, мисс Адлер перебросила лакомство через решетку ворот и удалилась на некоторое расстояние. В скором времени псы прибежали на запах, обнаружили лакомство, заглотили его и меньше чем через четверть часа уснули, а мисс Адлер открыла ворота припасенной заранее копией ключа и спокойно прошла к дому. Именно поэтому никто не слышал лая.

Идем далее. Как правильно установила миссис Лэйтон, мисс Адлер, очевидно, подошла в первую очередь к окнам кухни. Выбор этот был сделан не случайно. Миссис Лэйтон утверждает, что мисс Адлер ждала момента, когда служанка понесет еду сэру Себастьяну. Я же думаю, что мисс Адлер могла появиться задолго до этого, ведь она не знала, когда именно понесут еду, но я согласен, что она ждала, пока служанка удалится из кухни. Вряд ли мисс Адлер влезала в окно первого этажа. Лично мне это не представляется возможным. Полагаю, у нее был ключ и от черного хода. Не вижу причин, по которым бы она не сделала копии трех ключей вместо двух. Так вот, оказавшись на кухне, мисс Адлер добавила, – в жидком виде или же в виде порошка, не могу точно сказать, – снотворное в графин с водой. Как нам удалось выяснить, ей было известно, что сэр Себастьян не пьет вино. Затем она удалилась. Возможно, вышла на улицу и наблюдала через окна в кухне, а, возможно, скрылась, как предположила миссис Лэйтон, где-то в темноте дома.