Полдня Инна ходила кругами по комнате и уговаривала себя не смотреть на фотографию. Потом часа два сидела на телефоне, обсуждая возникшую проблему с подругами.

– Как романтично! – верещала первая. – Конечно, позвони! Где ты еще в наше время встретишь настоящего мужчину? А если не хочешь звонить, дай телефончик мне!

– Дуреха, не смей! – предостерегала вторая. – Не унижайся! Он же тебя бросил! И телефон свой специально подсунул, чтобы ты за ним бегала! Как ты не понимаешь, это типичный сердцеед!

– Тебе легко говорить, – вздыхала Инна, глядя на лежащую под стеклом фотографию. – А глаза у него, между прочим, янтарные, как у твоей кошки!

– Не трогай Марту! – рассвирепела подруга. – Оставь ее в покое! Она не имеет ничего общего с типами, способными бросить девушку в бессознательном состоянии совершенно одну!

– Вообще-то не одну, а с уборщицей… – неуверенно возразила Инна.

– Знаешь, если ты решила погубить свою жизнь, нечего спрашивать совета!

От противоречивых пожеланий подруг голова пошла кругом, но вышло так, что Инне не пришлось решать: не успела она нажать на кнопку отбоя, как телефон зазвонил сам.

– Привет! – произнес голос, от которого по коже пробежали мурашки. – Я уже успел соскучиться! Как насчет парочки пирожных со взбитыми сливками и шоколадного коктейля?

– Откуда ты знаешь мой телефон? – только и смогла выговорить девушка.

– Да-а, с интеллектом у тебя не очень… – огорошили на том конце. – Тем более нужно загрузиться сладким! В полседьмого в «Шоколаднице», годится?

– Ага, – пролепетала Инна, и лишь когда он положил трубку, до нее дошло: в квитанции! Телефон был записан в квитанции!

С тех пор прошел ровно год, но ощущение собственной тупости и неполноценности в отношениях с Германом так и не покинуло Инну.

Никто и никогда не сказал бы этого, глядя на уверенную в себе ослепительную красотку.

Обед в компании Инны прошел удачно. Подруга действительно сияла, как звезда, приковывая к себе всеобщее внимание. Крохи восхищения перепадали и Нине, это было неожиданно и приятно. К тому же ей очень нравилось новое светло-розовое платье – раньше она никогда не выбрала бы такой цвет, да и вообще платье не надела бы, так как всегда носила только джинсы. Но в этом платье, хотя оно и было ей узковато и длинновато, она и в самом деле чувствовала себя Золушкой.

Инна оказалась права – после обеда они забегали в комнату только пару раз: даже тихий час в первый день был отменен. Беготня по лагерю с документами, знакомство с отрядом и вожатыми – все это было для Нины ново и интересно. Она хвостиком вилась за новой подругой, а та всячески опекала ее, вводя в круг знакомых.

Нина узнала, что у Инны есть не только друзья, но и недоброжелательницы – в виде значительной части девчонок их отряда – да, наверное, и всего лагеря. До ее ушей случайно донесся разговор:

– Она всегда выбирает серую мышку, чтобы на ее фоне выигрышнее смотреться и чтобы ездить на ней!

– Интересно, а кого из парней она заарканит в эту смену? Она же каждый год их меняет!

Но завистливые разговоры только смешили Нину. Она успела достаточно узнать новую подругу, чтобы понять, что та совсем не такая. Инну совершенно не волновала собственная популярность, в ней не было ни капли тщеславия и самолюбования. Она была сама собой, независимой и самодостаточной, и это, наверное, было одной из самых ее привлекательных черт.

И еще Инна искренне заинтересовалась своей alter ego[1] – так назвала сама себя по отношению к ней Нина. Ведь не случайно они встретились и теперь жили в одной комнате! Даже их имена были анаграммами – то есть состояли из одних и тех же букв.