Прочувствовав намек на угрозу, решила что, случись чего, в этом жизненном тупике помочь мне стало бы некому. Только этот оборванец и наблюдался поблизости. Вот и сделала робкий шаг навстречу дальнейшей судьбе, за ним еще пару, а потом быстро перебежала грязный двор и нырнула в дверной проем напротив. Проскользнула и поняла, что никто за мной не шел. Тот мужчина, что привел сюда, остался стоять на улице. Это меня порадовало. Но только на мгновение. Дальше же надо было продвигаться, в мрачную неизвестность, вот в чем дело.

А там была небольшая темная комната. Освещалась она узким окном с мутным стеклом. Лучше всего виден был стол-конторка в центре, а углы и стены помещения тонули во мраке. Из одного такого угла и вышло ко мне навстречу горбатое существо с седыми космами, заслоняющими лицо. Только нос крючковатый выглядывал. Этот коротышка деловито подошел к конторке, вскарабкался на высокий стул за ней и сразу же открыл толстую книгу, лежащую на поверхности стола. После этого стал перелистывать страницы, по всей видимости, отыскивая нужную. Долго листал. А я стояла и ждала. Наблюдала, как в столбе света, в который получилось встать, кружились пылинки. Много пылинок. Да там вообще в воздухе одна грязь витала. Скорее бы этот карлик заговорил!

– Кхм! Как звать? – вот оно, заговорил.

– Вы мое имя спрашиваете? А зачем?

– Надо знать порядки того места, куда идешь, – изрек так, по-прежнему глядя только в книгу.

А я задумалась над этими словами. И пришла к выводу, что этот человек был прав. Я же, никчемное существо, столько сомнительных дел наворотила за последние несколько часов, что…

– Так ты собираешься назваться?

– Ладно. Элизабет ди Косторанс. А зачем вам это? – стояла и наблюдала, как он выводил закорючки на бумаге. – Может вам и адрес дома назвать? – сарказм в моем голосе карлика ничуть не затронул.

– Обязательно. Диктуй – записываю. А теперь показывай, что принесла.

Думала, настроению моему опускаться больше некуда, оказалась неправа. После того, как назвала все сведения, почувствовала себя, как… но подобрать сравнение не успела.

– И это все, что имеешь? – он поддел костлявым пальцем несколько серебряных браслетов и скинул их в небольшую кучку остальных моих украшений, вываленных на конторку из бархатного мешочка. – Не густо! За все, про все могу дать… – я затаила дыхание, ожидая цифру, а когда она была произнесена, почувствовала, как в легких совсем не стало воздуху.

– Это немыслимо! – о, да, о жизни я ничего толком не знала и барахталась в ней теперь, как слепой котенок, но сообразила, что те крохи, которые мне собирались дать, никак не могли быть нормальной ценой за украшения. – Вы смеетесь надо мной?!

– А может, ты эти вещи украла?! – блеснули из-под седых волос недружелюбные глаза.

– Я же вам имя свое назвала. Неужели думаете, что…

– А может, это и не твое имя вовсе?! У тебя документы есть? Покажи!

Документы были. Но внутренний голос сказал, чтобы держала бумаги при себе. И вообще, мне захотелось уже уйти оттуда. Только опасалась, позволят ли это сделать.

– Верните мне вещи! – сказать требование получилось решительно.

– Я их не держу. Забирай!

Голос его звучал ровно, но мне, все равно, было не по себе, когда дрожащими руками собирала серебро назад в мешочек.

– Извините, что побеспокоила, – произнесла и попятилась. А он поигрывал пером, теребя его костлявыми пальцами, молчал и, казалось, пристально меня рассматривал. – Прощайте.

– До свидания, Элизабет ди Косторанс.

Я развернулась и поспешила убраться из комнаты. А потом и из того двора. Но на улице поджидал уже знакомый оборванец, и пришлось замедлиться, так как он перегородил дорогу.