– Я таки встретил то стихотворение, о котором ты просила разузнать, – с улыбкой в голосе, ответил Дариамэйн.

– Сейчас буду, – быстро сказала я и положила трубку.

Засунув телефон в карман и схватив ключи от машины, я быстро побежала к двери. Пока я натягивала наспех кроссовки, то умудрилась даже два раза упасть. Закрыв дом и сев в машину, я помчалась в антикварную лавку «Путешествие в прошлое».

Всё началось, когда я была без сознания, после того как я чуть не утонула в реке Чагонрит. Во сне я оказалась рядом с какой-то пещерой, находившейся где-то в горах. Шестое чувство подсказывало мне, что я не должна туда входить, мне нужно как можно скорее бежать, но любопытство взяло верх. Когда я вошла, то увидела, открытый каменный гроб чёрного цвета с красными причудливыми узорами, а рядом с ним стояла женщина асдраймонг лет тридцати, которую я раньше никогда не видела. Когда она меня увидела, то вначале удивилась, но потом стала серьёзной и взволнованной.

– Когда алым станет иръодэр, проклятие падёт. Но цепи не порвать. Одно из двух, никак иначе. Кровь падает на прекрасный иръодэр. В тиши ночной тебя давно уже зовут. Сквозь сон услышишь ты его. Он наказание твоё. Погубит страсть тебя, сожжёт цветы дотла, – грозно сказала женщина асдраймонг.

После этого я сразу же проснулась. Я не знала кто эта женщина, что такое иръодэр и что вообще значит это пугающее стихотворение. Через четыре дня, во сне я снова оказалась в этой пещере. И снова там была та женщина асдраймонг, которая вновь произнесла то ужасное стихотворение. Этот сон начал меня тревожить, поэтому я решила найти это стихотворение. Я не верила в то, что моё подсознание могло придумать его само, я и сочинение стихов две несовместимые вещи. Однако я не нашла подобного стихотворения и ничего об иръодэре. Тогда я попросила помощи у брата, Линомэлса и Улудзюсайя. Никто из них не слышал такого стихотворения, но Улудзюсай знал, что такое иръодэр. Оказалось, что это цветок жёлто-синего цвета, который растёт в Кахнэтропе. Листья иръодэра овальные и заострённые в конце. Цветки махровые, состоящие из двух частей: венчиковидной ярко-жёлтой чашечки и трубчатого синего венчика с отогнутыми листьями. В Древнем Кахнэтропе эти цветы считались символом добра и мира. Это меня сильно потрясло, а сон стал пугать, потому что я не могла найти хоть какое-то логическое объяснение ему. После этого я не видела его целый год. С тех самых пор иногда мне снится этот сон. Поэтому, когда мне было девятнадцать лет я попросила Дариамэйна о том, чтоб он сообщил мне если где-то встретит это стихотворение. Не то, чтобы я рассчитывала на то, что Дариамэйн где-то встретит его, но всё же я не могла не попытаться. Годы шли, а я так и не сдвинулась с мёртвой точки. Улудзюсайю и Линомэлсу я ничего не рассказала о том, что этот сон продолжает мне иногда снится. Я не захотела их беспокоить этим и решила разобраться сама. Честно признаться, я удивлена, что Дариамэйн не позабыл об этом стихотворении, ведь это было шесть лет назад.

Припарковав машину, я зашла в антикварный лавку с вывеской в виде свитка, на котором было написано «Антикварная лавка Путешествие в прошлое». Дверь открылась и колокольчики над ней зазвенели, давая знать о приходе посетителя. Антикварная лавка была среднего размера, заставленная шкафами со стеклянными дверьми с антиквариатом. За столом чуть по одаль от двери сидели двое мужчин. Один из них был флахиарулом лет тридцати пяти, одетый в клетчатую красно-чёрную рубашку с закатанными рукавами, брюки чинос коричневого цвета. Его каштановые волосы были подвязаны в небольшой хвостик. Другой мужчина был чаюимэ лет сорока, одетый в костюм, состоящий из белой рубашки и чёрных брюк с пиджаком. Первый был Дариамэйном, а второй по всей видимости клиент. Когда я вошла, они оба обернулись и тогда я увидела на столе небольшую деревянную коробочку, которую Дариамэйн поспешно закрыл.