Мы сошли с дорожки, прошли по коридору и остановились в замешательстве у мощных опорных башен космобуса.

– Вперёд! – подтолкнул нас Элост.

Мы вошли на эскалатор. Тот, почувствовав людей, двинулся наверх. У входа нам пришлось сунуть в щель робота-контролёра наши билеты и только после этого мы вошли во внутрь. Салон космобуса представлял собой цилиндр, уставленный рядами кресел по 4 с каждой стороны. Мы пошли вперёд, прошли сквозь дверь и оказались в следующем салоне.

– Так, салон №2. То что нам нужно, – сказал я. – Половина кресел уже занята, а интересно, сколько времени до старта? 8—131 (обращение к часам), сколько времени до старта? – «23 минуты», – пискнули те. Я присвистнул.

– Адар! – окликнул меня Гриша. – Скорей иди сюда. Я подошёл.

– Где ты сядешь? – спросил Элост.

– Я? Я вот здесь, – я стукнул кресло, стоявшее скрая.

– Ясно, – принял к сведению Гриша, и уже садясь в кресло около иллюминатора, добавил: – А я тут.

Инор сел около меня, а Элост рядом с Гришей.

– Да, Гриша, – спохватился я, – дай-ка мне компакт-диск. Мне надо сделать кое-какие записи.

Гриша на какое-то время покраснел, что само по себе вызвало у меня подозрение, но быстро взял себя в руки, порылся в сумке и протянул мне диск. Я привстал, достав из кармана мою электронную записную книжку. Одним ударом ладони вогнал диск в щёлку считывателя, переключил книжку на режим записи и, увидев зелёную лампочку, стал надиктовывать дрожащему мотыльку звукозаписи небольшой доклад о нашем пребывании на планете. Когда я сделал это дело, до старта оставалось чуть больше 6 минут. Я вынул диск из книжки, засунул её обратно в карман, после чего взял упаковку диска, внимательно осмотрел её, вернул диск Грише и сказал:

– Гриш, а ведь это не те диски! А те заснял? Куда ты ходил тогда перед стартом? В электронный магазин, да? Ну конечно! Куда же ещё, – я с усмешкой взглянул на безмолвно сидящего Инора, – Ведь по автозаказчику не закажешь диски. Я тебя ругать не буду, скажи лишь, что ты на них записал? – Гриша повернул ко мне свою голову, он улыбался:

– То, чего не видел ты!

– А именно?

– События последних пяти… – голос стюардессы прервал его.

– Внимание! – сказал голос на межзвёздном, – Приготовиться к взлёту. Космобус движется рейсом 071 сообщением Килораску-Атлант. При аварии или попадании метеорита просим не сходить с ваших мест. Автоматика позаботится о вашей безопасности. – «Как будто я не знаю! – мелькнула у меня мысль. – 3апросы и заказы передавайте в инфоцентр корабля с помощью микрофонно-клавиатурных наборов на правом подлокотнике. Полёт будет происходить со средней скоростью 223 тыс. км./с. Продолжительность полёта 3 часа 10 мин. Пилоты нашего космобуса вместе с обслуживающим персоналом желают вам приятного пути. – Голос умолк и стал слышен еле заметный гул. Стенки чуть завибрировали, – Внимание до старта минута.

Я представил себе, как руки операторов и пилотов там наверху переключают тумблеры, докладывают о готовности к старту.

– Приготовиться! – донеслось из динамиков. – Старт!

Бело-красные сполохи осветили верхний обод иллюминатора. Сейчас корабль отрывается от палубы, отлетает от неё, разгоняется. Операторы, диспетчеры и буксировщики, которые прямо окружили соседний линкор, пилоты – все они участвуют в старте… Положение звёзд поменялось, после чего корабль увеличил скорость. В иллюминаторе показалась тёмная плоскость палубы космопорта, усеянная огнями посадочных пунктиров. Я, наконец, оторвал взгляд от иллюминатора и взглянул на мою команду. Гриша и сейчас не мог оторвать взгляд от своего видеомонитора, на нём мелькали какие-то картинки. Я перевёл взгляд на Элоста. Тот, нацепив на голову наушники и блаженно щурясь, что-то слушал. В полную противоположность Элосту, Инор решил поспать. «Н-да! – подумал я, – Надо и мне чем-то заняться». Я открыл нишу в левом подлокотнике и достал оттуда видеомонитор и наушники. Нацепив поверх биоматериализатора две подушечки на тонком проводе и установив монитор на своевременно выдвинувшемся штативе, включил третью видеопрограмму. В уши ударил резкий вой какой-то супер рок музыки. По экранчику заметались тени. Можно было подумать, что это грешные души прыгают в аду. Съёжившись, будто это меня, а не их хотели посадить на сковороду, я прошептал: