Базары в Тифлисе обширны, и лавки большей частью покрыты навесами и полотном, и дорога перед ними освежается спрыскиванием водою, которую подвозят водовозы в бурдюках на ослах и верблюдах. Бурдюк есть стянутая с вола шкура, шерстью внутрь и вымазанная там нефтью. Четыре ноги перевязаны, а в шею наливается вода, и потом перекидывается этот пузырь на спину животного, которое его тащит. В лавках этих сидят не только купцы, но и ремесленники, [продающие] сапоги, платья и пироги, и жаркое, и т. п. И всё шьётся и печётся публично. Вечером фруктовые лавки освещены, и мальчишки криком выхваляют свой товар. Базары эти составляют главное гульбище туземцев, и там можно встретить всех своих знакомых.

Я, впрочем, пробыл в Тифлисе только несколько дней, будучи откомандирован к генералу Ланскому в Дагестанскую экспедицию. Купив вьючных лошадей, я со слугой своим и казаком отправился в поход. Путь наш пролегал на юг по великолепной Алазанской долине. На казацких постах, содержащих почту, нам давали верховых лошадей в сопровождении так называемого чапара, то есть проводника из туземцев. Тут по заходу солнца проезжая по кустарникам вдруг подле меня послышался крик ребёнка, а вслед затем лай собак. Я остановился и спросил чапара:

– Что это такое? – но он не понимал ни моего удивления, ни моего вопроса, потому что ему это явление было совершенно обыкновенное, и после долгих толков я, наконец, узнал, что это голос весьма обыкновенного в южных степях животного, называемого шакалом и составляющим что-то среднее между собакой и лисицей. Мех его немного похож на енота, но теплоты такой не имеет, и в Грузии нередко этим мехом обманывают незнающих покупателей.

Прибыли на станцию, состоящую из плетневого сарая, где помещались казаки, и вышки, то есть караулки, стоящей на трёх высоких столбах и где стоит казак на часах, чтобы далее видеть окрестную местность. На этом посту мне надобно было ночевать, но казаки не советовали спать в плетневом сарае по причине множества блох, и я расположился под открытым небом, вблизи вышки. Ночь была прекрасная, тёплая, тихая, и я проспал отлично до самого утра. Но когда пришлось одеваться, я не мог найти сапог, и их отыскали в разных местах в шагах 50-ти. Шакалы их утащили, так как они были смазаны салом. Это животное питается птицами, маленькими зверьками, и всякими мясными остатками и чрезвычайно ловко подкрадывается к молодым гусятам и цыплятам.

На другой день я хотел, чтобы чапар привёл нас ночевать в деревню, а не на пост, так как на сим последнем невозможно получить корма ни для себя, ни для лошадей. Чапар говорил, что татарская деревня находится только в стороне в нескольких верстах. Солнце закатывалось, и мы поехали. Дорога пролегала равниною, покрытою кустарником. Скоро стемнелось, и месяц тускло осветил всю страну. Мы всё ехали, а деревни нет. В кустах дороги не было видно. Вдали слышен был лай собак, мы устремились в ту сторону, полагая, что это деревня, ничуть не бывало, это были только шакалы. Мы бросились в другую сторону, та же неудача, и, наконец, совсем сбились с пути. Была полночь, а деревни нет. Я грозил чапару за его беспечность, но это всё ничуть не помогло, и мы хотели уже расположиться ночевать в кустарники, как послышался напев петуха. Это было в полночь, и конечно вблизи какого-нибудь жилья. Мы направились туда и, действительно, нашли татарский двор, а недалеко оттуда и деревню. Можно себе представить, как мы радовались найти хату, ужин из фруктов и, вскоре, горячий чай.

На следующий день мы прибыли в Нуху[23], в столицу бывшего ханства, каковых в прежнее время было много в южной части Закавказья. Персияне поддерживали их существование и тем лишали возможности усилиться. Во времена Ермолова участь их была решена. Один русский агент К., состоявший при одном из этих ханов, открыл тайную переписку его с персидским правительством и требовал с него денег, если хочет, чтобы он не представил это русскому начальству. Хан в страхе заплатил значительную сумму. К., отделив десятую долю этой суммы, представил её вместе с перепиской генералу Ермолову, выставляя свою бескорыстность и обличая хана в злонамеренных поступках, а хану советовал бежать в Персию, что он и сделал.