– Для того, чтоб определить комфорт, не обязательно ходить в море, достаточно того, что тут просто неудобно, – я отвернулась и собиралась обидеться, но мое внимание привлекла палуба и я пошла на бак (носовая часть яхты).

Там мы продолжили осматривать каждый сантиметр яхты и спорили обо всем, что видели. Наверное, мы походили на пару сумасшедших, потому что все наши действия сопровождались бурной дискуссией, шутками и звонким смехом.

Пришло время уходить, чтоб освободить место для других желающих осмотреть яхту. Я встала на носу, окинула лодку прощальным взглядом и подумала с досадой: «Как жаль, что нет мачты и такелажа. Вид был бы намного интереснее».

– Эй, капитан, о чем думаешь? – я вздрогнула, когда Макс коснулся моего плеча.

– Да так, ерунда. Пойдем.

Следом за парусниками, мы прогулялись по моторкам, которые внутри показались более удобными, но почему-то не вызывали никаких романтических чувств. Наверное, потому что осознание стоимости топлива для моторки тяжелым грузом придавливала все остальные чувства.

Когда же мы дошли до стенда швертботов («Кадетов» и «Оптимистов») (швертботы – это такие маленькие лодочки для детей), то Макс не только вспомнил детство, но и впал в него. Он бегал вокруг них с горящими глазами, приговаривая: «Вот, вот они, на таких я выигрывал гонки».

Он оперся о борт руками, с твердым намерением залезть внутрь, но я дернула его за руку.

– Ты чего? Ты же уже взрослый и размерами большой, – я еле сдерживала смех, – застрянешь еще в этом пластиковом тазике. Что потом с тобой делать?

Не обошли мы вниманием и гоночные лодки, французского производства. Внутри них минимум удобств, обычно нет перегородки между салоном и носовой каютой, вместо шкафчиков, мешки на молниях. Весь комфорт сохранился только в огромном кокпите для соревнующихся команд.

– Эй, ребята, вам не надоело? – услышала я голос Марины, – закрываемся через 10 минут, будут выгонять, подождите меня у входа.

– Хорошо, пойдем ужинать или кофе попьем? – спросил Макс

– Я поздно обедала, предпочту кофе, – Оля помахала нам рукой и исчезла в своем павильоне.

Мы вернулись к стенду с яхтенными книгами.

– Давай пару книжек купим? – Макс остановился, разглядывая витрину.

– Зачем? – удивилась я.

– Читать! Что возможно, тебе покажется странным, – пожал плечами Макс.

– Покупай чего хочешь, – я ушла к другому стенду. Терпеть не могу его привычку ехидничать и умничать не по делу.

Через 10 минут мы садились в машину. На заднем сидении валялся давно забытый журнал.

– Привет, дружок, Макс тебе приятелей принес, – сказала я громко, чтоб и муж, и Оля услышали.

– Ха-ха, умираю от смеха, – ровным голосом сообщил Макс и положил рядом с журналом пару учебных буклетов и книг.

– И чего вы все шпыняете друг друга? Не понимаю. Поддерживаете остроту чувств? – улыбнулась Оля.

– Ага, а то они затупились и Макс заодно, – теперь я не упустила случая поехидничать.

Макс закатил глаза и демонстративно промолчал. Ольга вздохнула.

Через час, мы сидели в кафе и обсуждали неожиданные впечатления.

– Как вам выставка? – поинтересовалась Оля, делая большой глоток капучино.

– Прикольно, никогда не была на такой, – восторгалась я, вгрызаясь в пирожное, – вообще признайся, это Макс тебя подговорил?

– Нет, – Ольга покосилась на моего мужа, он невозмутимо пил кофе, делая вид, что не слушает наши разговоры.

– Кажется, у него яхта-мания началась. – я понизила голос

– Что-что, вы там шепчете? – повернулся ко мне муж.

– Ну, вот, а делал вид, что тебя не интересно, – съехидничала я.

– Разве, что самую малость, – улыбнулся Макс