– В далеком, тревожном, военном году,
Под гром батарей у страны на виду…
Не очень громко, с секундными паузами между словами начал песню Владик. Но слышно было хорошо, потому что гул голосов вокруг затих, только костёр потрескивал изредка. Дальше вступил Витька, и уже вдвоём они продолжили:
Стояли со взрослыми рядом
Мальчишки у стен Ленинграда.
Стояли со взрослыми рядом
Мальчишки у стен Ленинграда.
Последние строчки повторили дважды, и почти сразу начался второй куплет:
На парте осталась открытой тетрадь.
Не выпало им дочитать, дописать,
Когда навалились на город
Фугасные бомбы и голод.
Когда навалились на город
Фугасные бомбы и голод…
В этом месте Владик и Витька посмотрели друг на друга, положили руки друг-другу на плечи, точно так же, как сидели сейчас и слушали их Женька с Даней, и продолжили:
И мы никогда не забудем с тобой,
Как наши ровесники приняли бой.
Им было всего лишь двенадцать,
Но были они ленинградцы.
И уже более тихо повторили последние строчки по одному:
Им было всего лишь двенадцать (Владик)
Но были они ленинградцы… (Витька)
И ещё раз повторили, ещё более тихими голосами:
Им было всего лишь двенадцать…
Но были они ленинградцы…
Когда Владик с Витькой вернулись на свои места, а это произошло не сразу, потому что их сначала задержали вожатые, а потом окружила стайка девочек из разных отрядов, Женька спросил:
– Когда вы оба успели спеться?
– Да прямо сейчас. А что? – Витька, видно по-привычке, выжидательно прищурился.
– Двум творческим личностям очень просто найти общий язык, – с серьёзным лицом заявил Владик. – Как только мы это поняли, у нас сразу возникла мысль…
– Что, одна на двоих?
– … мысль, что мы можем повеселиться вместе, – не обратив внимания на вопрос, невозмутимо продолжил Владька. – Как поётся в одной известной классической песне – вместе весело шагать по просторам, по просторам… А что, тут кто-то возражает?
Они рассмеялись и уже вчетвером, обняв друг друга за плечи, образовали замкнутый круг. Или квадрат. В общем, без разницы. Они просто стояли и радовались, что так быстро подружились.
Уже в своей комнате готовясь ко сну, Владик с сожалением произнес:
– Жаль, что Витька не в нашем отряде, было бы интересно с ним потусоваться.
– Весёлый пацан, я тоже не против подружиться, – вздохнул Даня и добавил: – навсегда подружиться.
– Мы подружились уже, – Женька забрался под простыню. – Ну а что отряды разные, так лагерь-то всё равно один – завтра увидимся. Что-то мне подсказывает, что он будет в нашей компании всю смену.
– Это хорошо, – зевнул Владик. – Когда больше новых друзей – всегда хорошо.
Глава 6
После открытия смены жизнь «Буревестника» потекла по более-менее спокойному и устоявшемуся во всех детских лагерях распорядку. Не так просто было привыкать к ежедневной утренней зарядке, ведь большинство детей дома этим или не занимались совсем, или делали её по утрам кое-как и не всегда. А тут после подъёма все выбегали из корпуса, из тёплых постелей на утреннюю прохладу. Небольшая пробежка вокруг корпуса и двадцать минут упражнений быстро прогоняли остатки сна. К концу недели привыкли все, и вожатым уже не приходилось вытаскивать из постелей любителей поспать. Затем умывание и завтрак, после которого на ежедневной утренней линейке происходил подъём двух флагов. Третий флаг, флаг лагеря, никогда не спускали по вечерам. Считалось, что он должен быть поднят всю смену. Там же, на линейке, делались общие объявления, касающиеся всего лагеря, и планы на день. Кружки и секции работали ежедневно по своим расписаниям, иногда до обеда, иногда после. В распорядке дня находилось время буквально для всего: и для кружков и секций, и для спортивных мероприятий, для отрядных и общих дел, для купания и кино, а также было время, когда каждый занимался тем, чем ему хотелось. На вечерней линейке спускали флаги России и СССР.