Выйдя из “Главного” на дорогу, мы свернули направо к мосту. Там, неподалеку находилось песчаное неглубокое место, где обычно купались местные детишки.

– А ты откуда приехал? – армейский сухой голос. В армии я еще не был, но фильмов про нее насмотрелся, дай бог.

– Из города.

Николай мерзко рассмеялся, словно десяток железяк заскрежетали друг о друга.

– Из города? В эту глушь? Работать? – с расстановкой произнес он. – Ты что, совсем дурак?

Я промолчал, уже поняв, что зря навязался проводить этого цербера до озера.

– Ну ты и кадр. А что, здесь много платят? Может и мне поработать?! – Он снова рассмеялся, на этот раз еще противнее. Затем пробормотал что-то и уставился на озеро. Может я еще не приобрел мудрости, какая приходит только с годами, но в свои чуть меньше двадцати я знал, что с идиотами спорить не надо. Промолчи и вскоре идиот успокоится сам, не найдя поддержки своей глупости. Вот и Николай с минуту помолчав, заговорил со мной уже нормальным голосом.

– Тебе в армию надо. – Хотя ничего умного он так и не нашел в своей светловолосой голове. – Это точно, в армию. Армия это школа жизни. Без армии никуда. Тебе точно нужно в армию, и как можно дольше. Мужик без армии все равно, что лев без гривы. – Солдафон пренебрежительно глянул на меня, и видимо решив, что я не слишком умный, медленно пояснил, – лев без гривы это львица, понимаешь?

На такое умное замечание я хотел ответить, что лев от львицы отличается не только гривой, но и еще кое-какими морфологическими, анатомическими и поведенческими особенностями, но вовремя передумал. Вслух я сказал то, что Николай хотел услышать.

– Так точно!

Николай подозрительно посмотрел на меня, затем его губы ощерились в зверином оскале. По-видимому, когда-то до армии, когда Николай еще был нормальным человеком, подобное выражение лица должно было символизировать улыбку.

– Ничего, ты поймешь, о чем я. Через пару лет из тебя сделают настоящего мужика. Уж поверь мне. Ты получишь свою гриву.

Или по гриве, чуть не вырвалось у меня, но вместо этого я ткнул пальцем в ту сторону, где за мостом уже виднелась тонкая кромка озера с желто-серым песком.

– Там вы можете спокойно купаться, ничего не боясь.

Последние слова были лишними.

– Я боюсь? – воскликнул Николай и выдал монолог, так до сих пор полностью и не переведенный мной на нормальный язык с дворового сленга и армейского жаргона.

Высказав все, что хотел, Николай от души сплюнул в мою сторону, а затем направился к пляжу. Как только расстояние между нами увеличилось до безопасного, я с облегчением выдохнул. Мама часто мне говорила, что в жизни мне придется часто встречаться с “тяжелыми” людьми, но я никогда не думал, что это определение может так точно охарактеризовать человека.

Медленно я побрел в сторону “Черной лисы”, предвкушая, какими окажутся оставшиеся постояльцы, и, надеясь, что самое худшее я уже видел.

* * *

Вечером все собрались в кухне. Игорь сдвинул два стола, а Анна накрыла их розовой скатертью. Сервировать все это дело предоставили мне. Игорь все это время сидел у окна и задумчиво взирал на сгущающийся сумрак. За час на базе три раза звонил телефон. И все три раза звонили люди, заказавшие в “Черной лисе” места. И все три раза они отказались от своих заказов.

– Ну, в конце концов, осталось еще пять человек, – взбадривая скорее себя, чем нас произнес Игорь. – Тоже неплохо. Был год, когда за весь сезон у нас больше не было.

– А почему они отказались? – наверное, этот вопрос был лишним, ну отказались и отказались, но я решил, что нужно поддержать разговор и лучшего варианта, кроме как наступить на больную мозоль я не нашел.