Мамины родители были миллиардерами. «Лоусон Фарма» была их компанией, пока они не погибли в автомобильной аварии через пару лет после того, как мама вышла за папу, и тогда папа стал гендиректором. Мне с сестрами досталось приличное наследство, потому что мама была единственным ребенком и моим дедушке с бабушкой больше некому было оставить свое состояние. Они основали групповой трастовый фонд и оставили указания разделить его поровну между внуками. Я узнала об этом только в шестнадцать лет, а в двадцать один получила доступ к деньгам.

Помимо этого, родители каждый месяц дают мне на карманные расходы, так что денег у меня столько, что я не знаю, что с ним делать.

Я знаю, что мне повезло. Если я останусь с ребенком одна, то по крайней мере не буду волноваться о финансах.

– Солнышко, – он похлопывает меня по руке. – Я тронут тем, что ты готова сделать для меня. Но я не буду убегать от своих обязанностей. Я встречусь с твоим отцом лицом к лицу, как мужчина, и приму последствия своих действий.

Я открываю рот, чтобы возразить, но он качает головой.

– Ты меня не переубедишь, Сьерра. Но я тебе помогу. Мне нечего терять. Я на твоей стороне. Я займусь всеми приготовлениями и сопровожу тебя в Нью-Йорк и обратно. Твоя безопасность останется моим приоритетом, пока твой отец не сложит с меня эту ответственность.

– Спасибо. – Я пожимаю руку Тони. Я буду по нему скучать. – Мне хотелось бы уехать в пятницу утром и вернуться в субботу днем.

Я скажу маме, что после занятий уйду к Эсме и Пен и останусь у них ночевать. Она не усомнится, это обычное дело.

– Как пожелаешь, – кивает Тони.

Теперь пути назад нет. Я понятия не имею, как пройдет разговор с Беном. Знаю только, что моя жизнь изменится в любом случае.

– Это здесь, – говорю я Тони, показывая на впечатляющий стеклянный небоскреб на углу Пятьдесят седьмой улицы между Пятой и Шестой авеню.

– Угораздило же тебя залететь от сотрудника «Калтимор Холдингс», – бормочет он себе под нос.

Чуть раньше, когда я дала ему адрес, чтобы ввести его в GPS, на его лице появилось странное выражение.

– А что? Ты что-то знаешь об этой компании?

Я не стала исправлять его ошибку. В свое время он сам поймет, что это гендиректор, а не сотрудник.

– Она чертовски подозрительна, – загадочно отвечает он.

Тони явно что-то знает, но сейчас у меня нет времени выуживать из него информацию.

– Пока ты паркуешься, я попробую договориться о встрече.

Прежде чем он начинает возражать, я открываю дверь и выхожу на тротуар.

– Никуда не ходи. – Он тычет в меня пальцем. – Стой здесь, пока я не вернусь.

– Я подожду в приемной, пока ты паркуешься. Обещаю.

Вряд ли мне грозит опасность в таком публичном месте. Я закрываю дверь арендованного автомобиля, и Тони вливается в поток машин.

Направляясь к вращающимся входным дверям, я думаю о том, что здание, наверное, было обновлено в последние годы. Оно выглядит очень современно с окнами от пола до потолка, и возносится в небо так высоко, что я не вижу верхних этажей. Готова поспорить, оттуда открывается потрясающий вид на город и Центральный парк. А еще готова поспорить, что офис Бена именно там.

До двери остается несколько футов, когда из бокового входа появляется группа из трех мужчин и одной женщины. Я сразу замечаю Бена с телефоном у уха. Он идет между двумя здоровяками. Все трое в черных костюмах и с мрачными лицами. Женщина что-то оживленно говорит Бену и показывает на бумаги, которые держит в руках. В узкой юбке и на высоких каблуках она спешит, стараясь не отставать от широкого шага мужчин.

Черт. Я слишком далеко, чтобы он меня заметил, и я не хочу окликать его и устраивать сцену. Я надеялась на личную встречу, чтобы рассказать новости наедине.