Я перевожу взгляд и передо мной предстает картина, состоящая из груды карандашей, подстроганных до предела и разбросанных по поверхности всего моего стола и даже по полу. Острые грифели отовсюду будто смотрят на меня и насмехаются.

Меняю угол зрения, нахожу свои руки, держащие еще несколько карандашей и ручку механической точилки. В непонимании бегаю глазами от одной руки к другой и к хаосу, мной наведенному.

– Господи, и где я их столько взяла?

– Видимо из зоны коворкинга, но такое ощущение, что ты собирала их по всему офису, по всем кабинетам, – заливается смехом мой дорогой друг.

Ему смешно. А мне страшно. Я абсолютно не помню, как вообще вернулась в свой кабинет и уж тем более откуда притащила все эти карандаши.

– Кошмар какой-то…Черт возьми! – Начинаю ругаться и швыряю карандаши, которые до сих пор удерживала в руках.

– Эй, эй, спокойно, – выставив руки вперед, Арчи двинулся ко мне и схватил за руки, видимо, чтобы я не швырнула еще что-нибудь. – Что случилось то? Ты вся какая-то взвинченная…Не знай я того, что у тебя есть жених, подумал бы что ты давно не получала оргазма, – и вновь он улыбается во все свои тридцать два белоснежных зуба.

– Мммм, – застонала я в отчаянии, готовая расплакаться. – Оставь свои шуточки для кого-нибудь другого, Арч.

Я уткнулась лбом ему в плечо и тяжело вздохнула. Пока я не была готова рассказать ему о том, что произошло. Он знал о Нейте лишь вкратце. Не потому, что я ему не доверяла, а потому, что, рассказывая нашу историю, я не хотела вновь погружаться в те темные для меня времена. Поэтому я раскрыла лишь основные факты и Арчи этого было достаточно, чтоб понять меня и мои душевные терзания.

Сейчас я не готова ничего рассказать из-за того, что сама толком ничего не понимаю. В голове то и дело проносятся колкие фразы Нейтона, пропитанные желчью и ненавистью. И это жутко ранит.

Я отстраняюсь от мужчины и вновь тянусь к карандашам, лежащим на столе. На самом деле точить карандаши – это своего рода медитация для меня. Но еще никогда это не принимало таких оборотов. Тут просто сотня карандашей и мои руки чешутся, чтоб вновь начать точить их.

– Я что зашел то, – напоминает о своем присутствии Арчи, потирая подбородок. – Через час совещание в переговорной. По поводу громкого интервью. Твоего. Что состоится завтра. Ребекка сказала, ты уже в курсе.

– В общих чертах, – я покрутила кистями рук.

– Отлично. Увидимся там, а я пока пойду кое с кем перепихнусь парой фраз, – загадочно сказал друг.

– Точно фразами перепихиваться собрался?

– Как знать, как знать, – и лукаво улыбнулся, сощурившись.

– Ты неисправим, – улыбаюсь и качаю головой.

Арчи направился на выход из кабинета, а я вставила новый карандаш в точилку.

– Арчи?

– Да? – Оглянулся он.

– Про карандаши еще в силе? – Смущаюсь я, пряча глаза.

Мгновенно услышав заразительный смех, прокатившийся по всей комнате, я расслабляюсь.

– Мой кабинет в твоем распоряжении, Енотик, – подмигнул Арчи.

– Опять ты за свое, – закатываю глаза.

– Через час в переговорной. Не заигрывайся со своими карандашами.

– Иди уже, куда шел. Кыш отсюда, – я замахала на него руками.

Арчи вновь рассмеялся и вышел за дверь, тихо прикрыв ее. Я осталась со своими мыслями одна. И тут я кое-что поняла. От осознания этого факта волосы встали дыбом.

– Только не это. Нет. Нет. Нет, – бормочу я, кидаясь к ноутбуку и открывая недавно пришедшее письмо от помощницы Нейтона.

В этот раз открываю файл с его расписанием и вижу подтверждение своим догадкам. Завтра, третьего мая, у него запланировано интервью с журналом «Eminence», то есть с нашим журналом, а еще точнее со мной.